Народ виновато рассматривал траву, будто то, что было им нужно, потерялось именно там.
– Где оно, я спрашиваю? – кричал Сеня Сантьяго. – Суета суёт, я больше не могу!
– Су-ет, – тихо поправил его Солнце.
– Что?
– «Суета сует», по идее. Это из Екклесиаста, если я правильно тебя понял.
– Антошенька, поверь, в данный момент она действительно су-ёт.
Остальная братва тихо курила. Закурить потянулся вместе со всеми и Гера. Привычно вытряхнув папиросу на ладонь, он отвлёкся от созерцания небесного эфира и посмотрел туда, где папироса задела пальцы, а рядом с ней ещё что-то коснулось ладони.
– Г! – гыкнул он.
Народ посмотрел на Хартбрейкера. Тот сжимал пальцами какой-то лоскуток и старательно показывал его друзьям.
– Г! – повторил Гера и махнул ладонью куда-то вдаль.
Сантьяго ненадолго замер, присматриваясь, а потом в отчаянии мотнул кудрями.
– Гера, дорогой! – крикнул он. – Ещё ты тут.
Сантьяго бросил окурок и в два шага преодолел поляну.
– Бабочка что ли? – щурясь, простонал Сеня.
Народ стал подходить к Гере, разглядывая матовое васильковое крылышко с тонким зигзагообразным кантиком почти по самому краю.
– Крыло, походу, – предположил кто-то.
Гера нахмурился, а потом громко прогудел, показывая на машину:
– Жах!
Сантьяго понимающе кивнул:
– Да уж, точнее и не скажешь, и даже Писание цитировать не надо.
Он развернулся к народу и чуть ли не воздел руки к небу:
– Так, братва, положение наше таково, что сейчас мы хором должны включить голову и вспомнить: у кого есть в гараже какие-нибудь детали, какие-нибудь старые запчасти и прочие артефакты славных эпох.
Народ задумчиво зачесал подбородки.
– Жа-ах! – ещё громче крикнул Гера.
– Гера, я люблю тебя, люблю гетеросексуально, как брат любит брата, как друг – друга, как солдат – солдата, как спартанец – спартанца… Хотя нет, это плохая аналогия. Короче, люблю я тебя и как могу понимаю, но тебе надо поработать над своим словарным запасом. Согласен, весь этот фарш трудно выразить словами: волнения в братской славянской республике; грядущий конец света, согласно календарю майя; анархистов вон без суда и следствия сажают; жизнь не сахар, мир сходит с ума, и мы не отстаём, но это, – Сантьяго ударил по генератору, тот отозвался мелодическим утробным «бам», – просто волшебная подлянка. Однако пополняй вокабулярий, я тебя прошу. Хотя бы потому что после смерти придётся за свои грехи отвечать, а тут уж междометиями не обойдёшься. Я вот сегодня выучил слово «бензонасос». На всю жизнь его запомню, а после смерти попаду в рай и у меня будет собственная бензо-насосная фабрика, ибо Господь наш милостив!