– Дом не может быть клеткой! Ты сам говорил, что из хатки должно быть несколько выходов, что хатка – настоящий дом! А в клетке только один выход, тот, которым пользуются люди. Но моя мама спасла нас, она прорыла запасной путь. Вот он! Ступай!
– Нет! – старый бобр разозлился. – Не приставай! Я отвык добывать себе пищу!
– Но ты говорил, что инстинкты на воле оживают! Что нельзя разучиться строить плотину, нельзя забыть сочные стебли кувшинок!
– Замолчи!
Старый бобр грозно взглянул на восьмого сына-бобра, уполз в лужу и стал кувыркаться.
– Ты плачешь?! Ты плаваешь, чтобы скрыть свои слёзы? – поразился восьмой сын-бобр.
– Иногда лучше скрыть то, что нарушает твоё счастье.
– Ты ошибаешься, клетка – это не счастье! К счастью нельзя привыкнуть, а ты привык к нашей тюрьме и теперь боишься свободы.
– Отстань!
В это время несколько более худых бобров юркнули в нору и уползли. Остальные, более толстые, у которых не получилось последовать за товарищами, сгрудились вокруг норы и угрюмо молчали.
– Подумаешь, – сказал один, – мне и здесь хорошо.
– Я и не хотел никуда ползти, а только посмотреть… – сказал другой.
– Ненавижу, когда кто-то приходит и мешает твоему спокойствию, – сказал третий.
– Этот «кто-то» – моя мать! – закричал восьмой сын-бобр и кинулся на соседа.
Завязалась драка, в которой восьмому сыну-бобру досталось бы на орехи, если бы не помощь самого старого бобра. Он выполз из лужи и раскидал молодых в разные стороны.
– Не сметь! – сказал он. – У каждого бобра есть мать! Это святое. К тому же нам совсем не нужны сейчас гости. Не нужно, чтобы люди видели этот лаз.
Он закидал вход в нору соломой и снова полез в лужу. Хулиганы разошлись, восьмой сын-бобр лёг на солому и стал думать.
С этого дня восьмой сын-бобр начал тренироваться. Ранним утром делал небольшую пробежку вдоль ограды. Приподняв хвост, семенил лапками, пыхтел, старался. И скоро стал пробегать расстояние вдоль всей ограды за несколько минут. Теперь он предпочитал не лежать в тени навеса, а прогуливаться, разминая тело, или прыгать в лужу и обратно на бетонный берег.
– Держите меня, а не то лопну от смеха! – кричал кто-нибудь из соседей-бобров. – У нас завёлся спортсмен! Поглядите, как он ползает! Не угонишься!
Слушая грубые насмешки, восьмой сын-бобр думал о маме, которая не побоялась прогрызть подземный тоннель к зоопарку, о родном пруде, где так много кувшинок, и продолжал заниматься спортом. Он решил непременно похудеть и стать выносливым. Его немного пугала дыра под соломой. Она скрывала нечто такое, что восьмой сын-бобр до этой поры ещё не видел. Неудивительно! Ведь ему никогда не приходилось ползать под землёй и прогрызать себе дорогу! Поэтому один раз в день он совал голову в дыру, чтобы глаза привыкали к темноте и, главное, чтобы отступало чувство страха.