– Это был какой-то явственный, пронзительный сон, – рассказывала мне позже Лена. – Я нахожусь на краю обрыва и вглядываюсь в таинственную и мрачную её глубину. А бездна, бездна будто всматривается в меня, притягивая, увлекая, завораживая, и вот уже она раскинула свои страшные объятия. Я лечу в пропасть и нет мне спасения.
Но в какую-то долю секунды, жажда жизни берёт вверх, я в неистовом отчаянии хватаюсь за выступ скалы и лихорадочно ищу углубление для второй руки. Наверху нет никого, кто мог бы протянуть руку, а внизу только про́пасть. Ещё секунда и я полечу вниз, туда, где воет пучина. Дёрнувшись всем телом, просыпаюсь. И вглядываясь в пугающую пустоту комнаты, пытаюсь понять и объяснить себе своё душевное затмение: почему я так близко подошла к краю обрыва…
Мы с Леной много беседовали, вспоминали, размышляли. Она давала мне почитать дневниковые записи, когда взбудораженная вспыхнувшими жгучими эмоциями, выплёскивала всё на бумагу. Там были иллюстрации, которые дополняли её мысли. И постепенно сложилась целостная картина трагической, но жизнеутверждающей истории человеческой судьбы и понимание того, что дискомфорт в духовном мире может обернуться болезнями – порой таинственными, неизлечимыми.
Мы видим только внешнюю канву жизни, а между тем там, в глубине душ горят и тлеют, сжигающие человека, страсти. И наступает момент, когда личность теряет себя, растерянно оглядывается вокруг и не знает, в какую сторону свернуть, куда идти, а главное, Зачем? Для Чего? У каждого своя причина для этой потерянности. Свой Час. Свой Возраст.
Имена и некоторые обстоятельства в этой истории изменены. И пусть лучше повествование ведёт Лена.
… Мне было сорок пять лет.И вся моя жизнь, весь мой мир сузились до размеров одной комнаты. Здесь было всё для нормального существования: и компьютер, и книги, и телевизор, и музыкальный центр, холсты для живописи. Живи, пользуйся благами цивилизации и завершай… свой жизненный цикл. Даже социальный работник выделен по инвалидности. Только вот болезнь моя – непонятная, необъяснимая.
Однажды утром, собираясь на работу, вдруг почувствовала свинцовую тяжесть в ногах. Они стали неподъёмными, будто по пудовой гире прикрепили к ним. Рухнув на пол, с трудом дотащилась до кровати. И вот уже полтора года нахожусь в таком состоянии. То, чего я боялась, впасть в чью-то зависимость, то и случилось.