Чуть задев своим крылом город, веселая июньская гроза, громыхая и сверкая, умчалась за реку, на заливные луга. Я сидел на открытой площадке нижегородского бара «Tiffani», над Волжским откосом, наслаждаясь свежестью и неизменным утренним кофе. Последние грозовые флюиды прозрачными искрами носились в воздухе и еле уловимый запах электричества обволакивал всё вокруг будоражащим воображение романтическим флером. Часы показывали девять тридцать, а мне было тогда двадцать пять.
День начинался превосходно и городскую сюиту ничуть не портила излишне громкая, на мой взгляд, беседа двух посетителей за столиком напротив. Лицо человека в старомодном черном сюртуке, сидящего ко мне спиной, я не разглядел, а вот другой: с чертами восточного мудреца, длинной, седой бородой, раздваивающейся книзу, в нелепого покроя рубахе навыпуск и не к месту надетой круглой, бордовой шапочке – показался знакомым… странно знакомым.
– Если мы заглянем в среду людей обеспеченных, образованных, то здесь точно также мы увидим картину упадка, принижения умственных интересов и всеобщего измельчания личности, – быстро и убежденно, тоном преподавателя, внушающим азы науки школярам, говорил тот, кто сидел ко мне спиной. – Все чаще начинает встречаться тип человека, поглощенного всецело денежными делами: в погоне за наживой он не знает покоя, он стыдится отдыха, испытывает угрызение совести, когда мысль отвлекает его от текущих забот дня. Страх перед бездельем, беспрерывная тревога накопления богатств и заботы о хлебе насущном грозят убить всякое образование и высший вкус. Мы постепенно утрачиваем чувство формы, чутье к мелодии и ко всему прекрасному. В отношениях между людьми господствует деловитость и рассудочная ясность; мы разучились радоваться жизни; мы считаем за добродетель «сделать возможно больше в возможно меньшее время». Когда мы тратим время на прогулку, беседу с друзьями или на наслаждение искусством, мы уже считаем нужным оправдаться «необходимостью отдыха» или «потребностями гигиены». Скоро самая наклонность к созерцательной жизни войдет в презрение.