Зеркальный лабиринт - страница 5

Шрифт
Интервал


Моя вторая книга дописана. А будет ли следующая – не знаю.

Часть I

Мои герои


Фильм «Жюльетта, или Ключ к сновидениям» французского классика Марселя Карне[2] – едва ли не лучшая аллегория искусства. По сюжету люди, потерявшие память, охотились за чужими воспоминаниями. Чужая память, сны, мысли, поступки – излюбленная пища творцов. Мародерство, не так давно возведенное в философию постмодернизма. Теперь можно обкрадывать великих мертвецов в рамках закона и беззастенчиво строить из обломков их судеб и образов свои миры.

Интродукция

Сюжет, как феникс, вышел из пожара
(Он был хитер и дьявольски красив),
Рос, точно жемчуг, в недрах будуара
И в сердцевинах раковин морских.
Листы ложились высохшей листвою,
И образы срастались в острова.
Герои обретали жизнь, присвоив
Бесстыдно голос и мои слова.
В раскрытое окно из зарослей акаций
Слетались и кружили близ лица
Фантазии, привыкшие питаться
Горячей кровью своего творца.

Артюру Рембо

Зеленая фея[3] сказки
Шептала, дремал малыш,
И фавном зеленоглазым
Он обольстил Париж.
Поэту большого света
Мещанский уклад не мил,
С движением вниз кометы
Паденье свое сравнил.
Запретного плода соки
Не дарят хмельной восторг.
Не лучше ли на Востоке[4]
Вести запрещенный торг?
Созвучия с губ бесцветных
В бескровный ноябрь в бреду[5]
Ронял, воскрешая лето
И счастье свое в Аду[6].

Кредо

Посвящается Жану Кокто[7]

Не страшно показаться вором
В попытке Красоту настигнуть,
И виртуозно в разговоре
Менять сюжеты, как пластинки.
Оттачивая ум и жесты,
Не знать сомнений и покоя,
Едва добившись Совершенства,
Бросать и браться за другое.
Соревноваться с Сарасате[8]
В игре, владея скрипкой Энгра[9].
Обманом вырвать у заката
Кроваво-золотой оттенок.
На волю отпуская разум,
Исчезнуть в пропастях театров.
Накинуть плащ легенд и сказок,
Лицо под маской Смерти[10] спрятав.

Нотр-Дам в огне

Трагична, как греческий хор, многолика
Толпа потекла к реке.
Рождаются сплетни, разносятся крики:
«В огне Нотр-Дам! В огне!»
В дыму задыхается приговоренный
Собор, ощутив родство
С красавицей Средневековья, сожженной
За гордость и колдовство.
Над пламенеющей готикой небо
Расплавлено, как металл,
Надломленный шпиль, как подрубленный стебель,
Качнувшись, на площадь пал.
Для феникса смерть равносильна рожденью:
Века проведя во сне,
Внезапно свободу и оперенье
Обрел Нотр-Дам в огне!

«Сад наслаждений»