Для прохождения этого тура предлагалось самостоятельно решить шесть задач по химии, не прибегая к посторонней помощи. Это мне показалось забавным. Сам того не замечая, я прочитал первую задачу и тут же накидал вариант ее решения, эффективно применяя усвоенный материал из учебника Глинки. Интересно, что от нечего делать я с легкостью решил все шесть задач, а пути решения некоторых изложил двумя разными способами. Еще пару дней газета и решения задач занимали место у меня на столе, а потом я все же переписал их аккуратно на чистые листы и отправил в оргкомитет этой продвинутой олимпиады.
В тот же период в школе и городе проводились свои этапы олимпиад по химии, физике и математике, куда меня даже и не думали приглашать, но надо сказать, что я туда совсем не рвался. Из нашего класса, лучшего в школе, было отобрано человек десять на школьную олимпиаду, а потом и на городскую. Четверо победителей последней получили приглашение участвовать в следующем туре, куда я ранее и послал свои решения. Вскоре наша химичка Елена Михайловна объявила список тех, кто из нашего класса и школы едет на олимпиаду, и попросила всех явиться в воскресенье к трем часам дня, чтобы получить некоторые наставления и узнать подробности поездки.
Придя домой в пятницу, я вдруг обнаружил какое-то необычное письмо, которое передала мне мама, сказав, что оно, как ни странно, адресовано мне. Письмо оказалось большого формата, но внутри лежали один листочек текста и небольшое приглашение. Там указывалось, что я прошел заочный тур олимпиады и меня любезно приглашают приехать на очные соревнования, причем я могу принимать участие не только по химии, но и по физике с математикой. Вечером я показал письмо брату. Он посмеялся и сказал, что я могу в ответ «щелкнуть по носу» нашу химичку, показав ей это приглашение. При этом он добавил серьезно, что если я хочу туда поехать, то обязан предъявить письмо в школе, чтобы меня включили в команду и купили билеты.
В воскресенье к трем часам я пришел в школу и уселся за парту вместе с теми, кого уже отобрали для поездки. Когда в класс вошла учительница химии, она с изумлением уставилась на меня, высоко вздернув брови. В классе повисла напряженная тишина, как свинцовая туча перед грозой. Я сидел, крепко держась за парту, чтобы не унесло начинавшейся бурей, которая обещала быть беспощадной, судя по узко прищуренным глазам любимой учительницы. Ее слова оказались простыми, но хлесткими, как начальные громыхания грозовых раскатов: