Отказаться, значит проявить неучтивость, а я крайне учтив, ответил Висталь. И они, усевшись на верблюда, медленным шагом направились в пустыню.
Великое Бытие, и не менее Великая пустота, словно слились здесь в единое инертное Царство. Каждый бархан, который они преодолевали, олицетворял собой волну самой действительности. Его чередование, и сочетание со следующими барханами, представлялось Висталю метафорой мироздания. Здесь всё казалось простым, чётким и равномерным. Песок и небо, разделённые горизонтом, словно мир и небытие, разделённые «горизонтом событий», воплощали собой эту мировую черту, в которой не было никакой существенности, и вместе с тем, она несла собой единственную архитектоническую причинность действительности, – её Великого существования…
За очередным барханом, возникло нечто, вроде небольшого оазиса, посреди которого, стояла одинокая юрта. Рядом стоял привязанный к ней, Дромадер. Спрыгнув со своего бактриана, Висталь вместе со своим спутником вошёл в этот пустынный дом. Напротив очага, на коврике, сидел человек по виду благородного рода. Они пристально посмотрели в глаза, и молча поприветствовали друг друга, человек – кивком головы, Висталь неглубоким поклоном. Присев напротив, на такой же небольшой коврик, Висталь заговорил первым. Ваш друг застал меня за лицезрением и созерцанием Великой пирамиды, стоя пред которой, расширяется не только сознание, но и душа. Такие архитектурные фолианты, способны привести в восторг самого закоренелого скептика!
Я более восторгаюсь необычными людьми, как невероятными воплощениями самой природы. Архитектоника душевного агрегата – самое совершенное творение во всём мироздании! И пред действительно совершенным её олицетворением, идеально гармоничным душевным воплощением, можно стоять всю жизнь, и поражаться бесконечно долго… Меня зовут Мухаммед Аль – Хорезми. Я прибыл из Хивы, и направляюсь в Индию.
Моё почтение, я Висталь. У меня нет определённых целей, и то место, откуда я прибыл, давно затерялось за горизонтами событий. Само проведение ведёт меня. Я нередко задумываюсь об этом, и чем чаще я думаю, тем туманнее и недосягаемее становится суть этого проведения. Кто сводит меня с выдающими людьми, на полях пространственно-временного эфира, я не знаю. Но где-то в глубинах моего подсознания, теплится догадка, такая маленькая и уязвимая. И она говорит мне, что меня ведёт по этим лугам и полям, моя внутренняя душевная гармония, её индивидуальный неповторимый характер, в котором некий компас, непоколебимо указывает мне направление. Направление, фатальное и необходимое, для моего личного будущего. Хотя мой разум и абсолютно убеждён в обратном. В том, что всякая моя встреча случайна, или, по крайней мере, имеет провидческие причины божественного, – произвола сверх существа заоблачного мира.