– Марфуша?
– Да.
Хозяин коржика приложил ключ, открыл дверь и впустил Серёжу на прохладную лестницу с напольной мозаикой Salve. Самоубийца побрёл наверх, пёс с хозяином, переваливаясь с боку на бок, двинулись в сторону Андреевского рынка.
«Скорее всего, чердак закрыт. Добраться до последнего этажа и выйти в лестничное окно».
Мужик в рабочей одежде склонился над ступеньками, возился, пыхтел. Это был лифтёр Иван Яковлевич, он зачем-то нумеровал последнюю ступеньку каждого пролёта. Два раза в неделю Иван Яковлевич поднимался по этой лестнице, со скрежетом открывал железную дверь чердака и проходил к шахте недавно установленного в соседнем парадняке лифта – он его обслуживал, за ним следил.
Поравнявшись с Иваном Яковлевичем, пианист задел ногой открытую банку с краской. Банка поскакала вниз, оставляя на ступеньках белые потёки, похожие на крем на высоком торте. Лифтёр выругался. Бубнов стал сползать по стенке, потерял сознание и сложился на ступеньках, будто брошенная кукловодом марионетка. Над ним хлопотал перепуганный Иван Яковлевич:
– Не переживай! Сейчас вытрем, не переживай!
У Бубнова в голове шумело море и чайками вскрикивал саксофон.
Иван Яковлевич позвонил в ближайшую квартиру. Открыли дверь, лестницу заполнил густой запах сладкого пирога. На Бубнова хлынула вода – лифтёр решил повлиять на ситуацию с помощью бутылки для полива цветов: подоконник был заставлен геранью. Пианист открыл глаза. Над ним склонилась хорошенькая девушка с малиновыми губками.
– Ты Марфуша?
– Да, как вы себя чувствуете?
– Дайте ему крепкий чай с сахаром! Он из-за краски расстроился. Принесите тряпку!
– Хотите чаю?
– Да, горло пересохло.
– И я хочу! – обиделся Иван Яковлевич.
– Вставайте. Можете у нас посидеть, чаю выпить. И вам принесу чай и тряпку… Вызвать врача?
– Нет, спасибо.
Бубнов оказался на большой кухне, в большом кресле. В окно бил свет, кивал шпиль Святого Михаила. Голова кружилась. Снова закрыл глаза.
– Кто это? – раздался мужской голос.
– Не знаю, ему плохо на лестнице стало.
– Может, он притворяется, чтобы в квартиру зайти, всё тут высмотреть и своровать. Вы притворяетесь?
Бубнов разлепил глаза.
– Здравствуйте. Простите. Не притворяюсь.
– Марфуша, вынимай пирог. Так вы не наводчик?
– Я пианист Бубнов.
– Сыграете нам?
– Конечно. – Повернув голову, сфокусировал взгляд и увидел кудрявого широкоплечего красавца, который лежал на диване, завернувшись в плед, и весело и нахально рассматривал пианиста. На вид ему было лет двадцать, а вот Марфуша, наверно, ещё школу не закончила.