Некко», стоят коробки с надписями «
Гуд энд Пленти», «
Джуджуб», «Мун Пайз». Так много всего, что мы не можем выбрать, пока дедушка не скажет:
– Вы как хотите, а я возьму мороженое.
Хозяйка кондитерской, женщина с седыми волосами, которая никогда не улыбается, уходит в соседнюю комнату и вскоре приносит оттуда вафельный конус с высокой шапкой лимонного мороженого, которое сразу начинает таять. Хотя дело к вечеру, солнце печет нещадно, а сливочно-лимонное мороженое кажется таким прохладным и обещает избавить от жары хотя бы ненадолго, и мы в один голос говорим:
– И я, Папочка, и я хочу мороженое.
Из кондитерской мы возвращаемся молча, слышны только хлюпающие звуки,
когда мы пытаемся поймать ртом тающее мороженое, которое течет по рукам и так и норовит упасть на горячую сухую дорогу.
Южная Каролина борется
– Потому что мы имеем право, – говорит дедушка. Мы сидим у его ног, разговор сегодня о том, почему по всему Югу проходят марши протеста – ходить, сидеть, да что угодно делать там, где хотим. Сначала они привезли нас сюда. Потом мы бесплатно на них работали. Потом в восемьсот шестьдесят третьем вроде бы нас освободили, но на самом деле не дали никакой свободы. Вот поэтому люди так возмущаются.
И это правда, по радио без конца твердят о маршах протеста.
В центре Гринвилла мы постоянно видим подростков, которые разгуливают по большим магазинам или сидят в других местах, где чернокожим людям до сих пор
запрещено находиться. Они поступают так, как хотят,
их тела расслаблены,
их лица спокойны.
– Вот так и должны бороться чернокожие люди, —
говорит дедушка. – Если просто орудовать кулаками, толку не будет. Нужно настаивать на своем, но мягко. Двигаться к цели не спеша.
– Но нужно быть готовым умереть за правое дело, – продолжает он и добавляет:
– Быть готовым умереть
за все, во что веришь!
Никто из нас не представляет, что такое смерть,
но все-таки мы пытаемся, как можем.
Даже мама не остается в стороне. Втайне от
бабушки она собирается в центр, чтобы встретиться там с кузинами. Но только она, надев красивое платье и перчатки, выходит за порог,
как слышит:
– Будь осторожна, смотри не попадайся полиции!
И мама, точь-в-точь как маленькая девочка, отвечает:
– Не попадусь, мамочка!
– Больше ста лет прошло,
а мы все боремся за свободу,
которую вроде бы имеем, – говорит дедушка.