Все это запечатлелось в памяти Урсулы с фотографической точностью.
– Вы, наверное, устали, тетя Флоренс, – сказала она тогда.
– Я не позволяю себе уставать, – бодро заявила та. – Не следует даже думать об усталости, Урси. У человека должен быть скрытый запас энергии. – И миссис Рубрик пустилась в рассуждения об индийских аскетах, которым неведома усталость, об английских тружениках тыла и бойцах противовоздушной обороны. – Если они проявляют подобную стойкость, то почему бы и мне в повседневной жизни не бегать трусцой с вполне приличной скоростью.
Миссис Рубрик вытянула вперед обнаженные руки, чтобы сидящие рядом девушки могли в полной мере оценить их силу.
– С моим мудрым советчиком и доброй маленькой помощницей я горы могу свернуть, – с энтузиазмом воскликнула она.
Соскользнув с шезлонга на теплую сухую землю, Урсула положила голову на колени своей опекунши. Та энергично взлохматила ей волосы, уложенные в красивую прическу, на что были затрачены немалые средства во время трехдневного визита в столицу.
– Давайте составим план, – предложила тетя Флоренс.
Урсула так любила эту фразу. Она была прелюдией к увлекательным приключениям. И совсем не важно, что план касался всего лишь скромной вечеринки в стригальне, на которую явятся местные фермеры в невзрачной одежонке, купленной в кооперативных лавочках, и горстка арендаторов, у которых хватит энтузиазма и бензина, чтобы тащиться в такую даль. Но тетя Флоренс умела все представить в розовом свете. Даже Дуглас воодушевился и, наклонившись над ее шезлонгом, стал выдвигать предложения.
– Почему бы не устроить танцы? – спросил он, глядя на Теренс Линн.
Тетя Флоренс одобрила эту идею:
– Пусть будут танцы. Старый Джимми Вайк и его братья играют на аккордеоне. Немного порепетировав, они смогут создать альтернативу радио и патефону.
– Можно взять старое пианино из пристройки, – чуть задыхаясь, предложил Артур Рубрик, – и привлечь молодого Клиффа Джонса. Он прекрасно играет, что угодно может исполнить.
Это было не слишком удачное предложение, и Урсула почувствовала, как напряглись руки, треплющие ее волосы. Когда сейчас, пятнадцать месяцев спустя, она рассказывала об этом, Аллейн понял: все истории, которые ему предстоит услышать, неизбежно сведутся к одному – тому злополучному вечеру предшествовали какие-то события.