– Я не отойду от вас, покуда вы мне не скажете, что с вами? Отчего эта перемена? Вспомните, вы называли меня когда-то вашим другом! Вы должны быть со мною откровенны!..
– Только не здесь, бога ради, не здесь, – подхватила Анна Павловна.
– Где же?
– Где хотите: в лесу, в поле, только не при людях!.. Отойдите!
– По крайней мере назначьте время и место.
– Я гуляю в поле, близ Лапинской рощи, – сказала шепотом Анна Павловна, – будьте там в пятницу, в четыре часа!.. Отойдите!
Эльчанинов повиновался ей, и первым его делом было – выйти на балкон. Лицо его горело. Несколько минут простоял он, наклонившись над перилами, и, как бы желая освежиться от внутреннего волнения, вдыхал довольно свежий воздух, потом улыбнулся, встряхнул волосами и весело возвратился в гостиную.
– Вам нечего меня опасаться, – сказал он тихо Мановской, проходя мимо ее. – Здесь всем известно, что я влюблен в madame Маурову.
Молодая женщина взглянула на него и, кажется, поняла этот намек.
Эльчанинов подошел к вдове, которая на этот раз была одна и сидела опять в наугольной, задумчиво перебирая концы своего шарфа.
– Как я рад, – сказал он, усаживаясь около нее, – что, наконец, встретил вас без вашей гувернантки.
– Это что значит? – спросила вдова, внимательно посмотрев на молодого человека.
– Это значит, что я могу с вами, наконец, говорить откровенно.
– Право?.. А я не замечала в вас притворства. Напротив, вы слишком откровенны.
– А мой идеал?
– Что ж ваш идеал?
– Я изобрел его, чтобы скрыть настоящий.
– Или вы тогда хитрили или теперь хитрите, – сказала Клеопатра Николаевна, снова внимательно взглянув на молодого человека.
«Она умнее, нежели я полагал», – подумал про себя Эльчанинов.
– Позвольте мне с вами рядом сесть за столом, – сказал он вслух.
– Извольте.
Он поцеловал ее руку.
– Еще одна просьба!
– А именно?
– Чтобы не было около вас вашей спутницы.
– Это почему?
– Я ее терпеть не могу: она сплетница, и я должен буду невольно притворяться.
– За что же вы ее не любите? Вот что значит наружность! Ах, господа, господа мужчины!
– Прошу вас!
– Извольте! Впрочем, помните, это жертва!
– Merci, – сказал Эльчанинов и снова поцеловал руку Клеопатры Николаевны.
– Вы мне скажете ваш идеал, – сказала вдова, не отнимая руки.
– Скажу, – отвечал молодой человек с притворным смущением и сжал ей руку.