Они разошлись.
Через полчаса сели за стол. Эльчанинов был рядом с Клеопатрой Николаевной. Вдова была, говоря без преувеличения, примадонною всех съездов Боярщины. Она была исключительным предметом внимания и любезности со стороны мужчин, хоть сколь-нибудь претендующих еще на любезность. Причина этому, конечно, заключалась в независимости ее положения, в ее живом, развязном характере, а больше всего в кокетстве, к которому она чувствовала чрезмерную наклонность. В числе ее поклонников был, между прочим, и Задор-Мановский, суровый и мрачный Задор-Мановский, и надобно сказать, что до сего времени Клеопатра Николаевна предпочитала его прочим: она часто ездила с ним верхом, принимала его к себе во всякое время, а главное, терпеть не могла его жены, с которой она, несмотря на дружеское знакомство с мужем, почти не кланялась.
Судьба посадила Задор-Мановского напротив вдовы.
– Кто этот молодой человек? – спросил он у своего соседа, указывая на Эльчанинова.
– Это сосед его превосходительства, недавно приехал, – отвечал тот.
– Где же он живет?
– В Коровине.
– В Коровине?.. Что же, он служил, что ли, где-нибудь?
– Бог его знает, неизвестно.
В это время Эльчанинов что-то с жаром начал говорить вдове. Она краснела несколько. Мановский стал прислушиваться, но – увы! – Эльчанинов говорил по-французски. Задор начал кусать губы.
– Клеопатра Николаевна! – сказал он, не вытерпев. Ответа не было.
– Клеопатра Николаевна! – повторил еще раз Мановский. Вдова взглянула на него.
– Когда же мы с вами поедем на охоту? – спросил он.
– Я не буду больше ездить на охоту, – отвечала торопливо Клеопатра Николаевна. – Ну, продолжайте, бога ради, продолжайте; это очень интересно, – прибавила она, обращаясь к Эльчанинову.
– Почему же вы не хотите ездить? – спросил неотвязчиво Мановский.
– Ах, боже мой, почему? Потому что… не хочу.
– А вы ездите на охоту?.. Странное для дамы удовольствие, – заметил с усмешкой Эльчанинов.
– А почему оно страннее удовольствия – беседовать с вами? – заметил дерзко Мановский.
Эльчанинов посмотрел на своего противника.
– А вам это, видно, очень неприятно? – сказал он опять с усмешкой.
Мановский только взглянул на него своими выпуклыми серыми глазами.
– Неужели? – подхватила с громким смехом вдова. – Это очень лестно. Благодарю вас, m-r Эльчанинов, вы открываете мне глаза.