– Я до последнего не верил, что у нас что-то получится Алина Сергеевна. Если бы я верил в это с самого начала дня, то я бы пригласил вас вечером в ресторан. А там…
– Нет, всё прекрасно родной, – Алина провела аккуратной ладошкой по вспотевшей щеке мужчины, заканчивая игру в напускную вежливость и в общение «на вы» – это был лучший опыт на работе.
Женщина немного лукавила. То, что случилось сейчас, было лучшим опытом в её жизни. Но она сознательно решила не раскрывать все карты, чтобы подчинённый не получил соблазн зазнаться.
Естественно, Андрей не знал истины:
– И часто у тебя бывал такой опыт? – мужчина небрежно заправил всё ещё крепкий член, овитый венами, в трусы, прихватив фиолетовую головку резинкой от трусов «в стоячем положении». Конев знал, что делает и «маскировался» хотя бы для того, чтобы не привлекать внимание вечерней технички и охранника при выходе из подсобки.
– А это некорректный вопрос, дорогой, – вновь улыбнулась Алина, расправляя смятую юбку – в женщине должна быть загадка. Ну, а пока, давай-ка по домам. Баба Аня вот-вот ворвётся сюда, ставить свои вёдра на места. Да и муж должен заехать вот-вот.
Искуситель коротко кивнул и заметно расстроился, услышав слово «муж».
Именно это слово вернуло любовника из грёз о дальнейшем, вернув в суровую реальность настоящего.
– Значит, нужно поспешить, – заметно посуровел молодой человек.
Раскрыв дверь, пара любовников вошла в пустой, полутёмный офис, внутренне радуясь, что данное помещение техничка Аня оставляла «на закуску», предварительно вымыв все прочие офисы большого этажа.
Выйдя из подсобки, Андрей немедленно раскрыл окно, за которым виделся глухой, летний дворик областного центра среднего размера.
Такие скромные, Богом забытые дворики, расположенные по соседству с большими бизнес-центрами, уже не встретишь в Москве или Санкт-Петербурге. Но такие дворики по-прежнему имелись здесь и неизменно радовали взоры офисных служащих, мечтавших о наискорейшем завершении дня.
Особенно – в летнюю пору.
Нарушая звукоизоляцию, красиво зашелестела листва молодого тополя, и защебетали поздние птицы, расположившиеся на деревянном заборе частной ограды.
Запах плотской любви, донёсшийся и сюда, подхватил тёплый ветер и, на секунду насытив коридор, унёс его прочь. Непередаваемое амбре из запаха мускуса и морепродуктов растворилось в запахе хлорки и пластика. Как мираж воды в пустыне перед взором заплутавшего путешественника.