Я шёл, помахивая сумкой, и думал, что жизнь прекрасна. Мне и в голову не приходило, что это мой последний беспечный день!
Римму я встретил у школы. Она благоухала. Интересно, это цветы были или духи? Но думать об этом мне долго не пришлось, потому что Римма сразу выпалила мне навстречу: «Как ты относишься к героям?» По её вдохновенному лицу я догадался, что сегодня они проходили по литературе что-то о героях. Но если под героем подразумеваюсь я, то почему бы и нет. Я ответил, что отношусь к героям положительно. Мы пошли к Римме домой. Всю дорогу она вещала. Я где-то вычитал это слово, и другого к её повадке говорить подобрать не могу. Она никогда не говорит, она только вещает. В тот момент она вещала о героях, о том какое благородное дело – созидательный труд и тому подобную околесицу. А потом сказала мне, что нам надо стать чище и совершеннее, и поэтому мы будем заниматься волонтёрской работой. Этого ещё не хватало! Тут уроки списывать не успеваешь, а она вон чего придумала! Я собирался высказать ей все свои возражения, но почему-то промолчал, как у меня всегда в таких случаях бывает. Римма продолжала свою лекцию, а я чувствовал, что с этой минуты кроме двух портфелей – моего лёгкого и Римкиного тяжёлого – на меня обрушилась какая-то новая, непомерная тяжесть.
Мы пришли к Римме, и она ни с того ни с сего позвонила Егору и пригласила домой и его тоже. Я сидел вяло и ко всему безразлично: теперь уже всё равно.
Егор пришёл. За ним трепыхались полы его пальто. Одна – понуро, видимо из-за домашней взбучки, другая – чуть веселее, потому что Римма пригласила его к себе домой. Правда, увидев меня, Егор скис, а когда увидел на столе гору учебников и понял, чего Римма от него хочет, скис ещё больше.
– Курите? – спросила Римма.
Мы дружно мотнули головами.
– Правильно делаете, – сказала Римма, – если б курили, я бы начала вас отучивать.
Я про себя охнул и решил, что теперь уже никогда не начну курить. По-видимому, Егор подумал о том же.
Потом началось «хождение по мукам»: Римма заставила нас сделать всю математику и биологию, и, как я ни сопротивлялся, всё понял и запомнил. Егор страдал вместе со мной, и я почувствовал к нему симпатию.
Потом начался форменный кошмар. Римма вместе с другими волонтёрами повела нас наводить в городе порядок к майским праздникам и, «совмещая приятное с полезным», читала нам вслух стихотворение Лермонтова «Бородино».