снегирек тут как тут, и чиж, и этот дятел, и клёст.
«Ну надо же, все так злобно косятся на меня, как будто я уже съела этого
глупого птаха и вот сижу тут, понимаешь ли, облизываю косточки», – подумала
ворона, да так смачно представила, как она облизывает эти косточки и вкушает
птинчатенку, что у нее потекли слюни. Слюни потекли так обильно, что вскоре
под клювом застыла уже не одна сосулька, а целая гора. А буквально через пару
минут ворона превратилась в огромную ледяную глыбу.
Помочь ей освободиться от своих слюней никто не хотел. Из-за своенравного
характера этой задиристой и надоедливой вороны не только маленьким птицам
– даже филину с ней соседствовать не хотелось.
Дядюшка филин рассказывал, как ворона садилась ему на голову и гундела
свои несмешные истории. Вот одна из них: будто бы ворона назвала себя царицей
леса из-за того, что выдернула перо у орла и вставила себе в голову. Ну не глупость?
Пусть теперь в ледяной глыбе сидит, пока солнце не растопит её. Сабе стало
немножко жалко ворону, но он, недолго думая, встрепенулся, отряхнулся, попра-
вил шапочку на голове.
«Уф, лыжи хоть целые», – Саба внимательно рассмотрел свои беговые лыжи,
очень обрадовался, что они оказались крепкими. Все птицы смотрели на Сабу и
задавались вопросом – что маленькая птичка делает в заснеженном лесу одна?
– Еду к Великой Ели! – словно прочитав мысли птиц, прокричал во весь голос
Саба, так, что даже снег осыпался от эха с верхушек деревьев.
Только щегол немного отъехал от места происшествия, как вдруг заметил
неподалеку почти невидимые сети. И в них в этих сетях, словно рыба, запуталась
маленькая синичка. Как и у всех птиц, у Сабы было очень острое зрение. Он видел
каждую черточку синички, даже розовый цвет шапочки смог различить. Синичка
висела вверх тормашками и звала на помощь.
В первую секунду Саба чуть было не ринулся спасать птичку-невеличку. Но – в
кустах показался человек. И всё живое в лесу замерло. Сабе казалось, это мгнове-
ние будет длиться вечность. Весь лес притих, все наблюдали, как человек аккурат-
но вынул птицу из распутанных сетей. Теперь главное – больше никому не попасть-
ся в эти злосчастные сети.
У Сабы потекли слезы. Они падали вниз, как маленькие хрусталики. Такую
пустоту и растерянность щегол не ощущал давно. Человек уходил всё дальше и