Я отчаянно пытаюсь представить его голос, но у меня ничего не выходит. Сколько бы я ни вспоминала, сколько бы ни придумывала, я не могу услышать его в голове так же отчётливо, как голос Мориса или Билли, например. Единственное, в чём я не сомневаюсь, так это в том, что он вовсе не такой уверенный, как у остальных. Только так могут говорить люди, у которых нет друзей. Если они, конечно, не молчат всю жизнь.
Внутри всё сжимается, когда я это осознаю. Каждое написанное слово для меня как удар лезвием по сердцу – моему и Люка одновременно. И, когда их становится всё больше, я даже представить не могу, какую боль они причинят нам обоим.
«Дорогой Люк,
Твои прикосновения – это чудо. Твои ладони грубые и черствые, а может, мягкие и приятные. Кожа на них сухая, а может, похожа на шёлк. Другие боятся прикасаться к тебе. С тобой не здороваются за руку. Иногда даже не пересекаются.
Но это не про меня. Я представляю наше первое прикосновение, и моя ладонь вспыхивает таким пламенем, что можно было бы осветить весь Хантингтон. Да что там, огоньки были бы видны даже из самой отдалённой части Йорка. Твои руки пускай и черствые, зато они наверняка теплее солнца. Наверное, одно твое касание, Люк, способно зажечь меня…»
Последняя фотосессия осталась позади, а это значит, что моё портфолио будет готово со дня на день. Что ж, режим ожидания включён. Протягивая мне кофе, мама впервые улыбается от уха до уха. Пока мы вместе идём к выходу, мне даже начинает казаться, что она вот-вот похвалит меня.
– Думаешь, тебе продлят контракт?
И на что я надеялась?
– Может быть, – отвечаю я.
Но на самом деле мне просто хочется поскорее покончить с чередой испытаний вроде сегодняшней фотосессии. Если контракт не продлят, мама будет всё лето таскать меня по Хантингтону, чтобы «обеспечить достойное будущее». Я уже достаточно глубоко пустила корни в моделинге, чтобы рыпаться, и, если мне откажут, я буду вынуждена всюду носиться за мамой, как хвостик.
Меня никогда не тянуло к моде. Я была готова носить дешёвый, но удобный сарафанчик, ходить в кедах круглый год и не тратить два часа на макияж. Зато у меня получалось хорошо ходить на каблуках. Вообще я считаю, что в жизни нет такого дела, которому нельзя обучиться. Если я буду заниматься достаточно усердно, то в один прекрасный день разгадаю тайну числа «пи» или встану на самые высокие в мире каблуки. Но к делу обязательно должна лежать душа.