Проходя мимо столика Люка, я как бы невзначай спрашиваю:
– Как тебе книга?
– Очень грустная, – он даже не поднимает на меня глаза, когда перелистывает страницу. – Спасибо, что дали мне её. Хотите почитать?
– О, нет, спасибо. У меня полно дел.
– Жаль, – он оставляет позади ещё одну страницу. – Ну, тогда не буду отвлекать.
Пока я мою за собой посуду после завтрака, его совсем не похожий на Билли голос продолжает звучать в голове далёким, еле уловимым эхом. Я слышу Люка, словно находясь на дне океана. И, пожалуй, в этом голосе действительно есть что-то завораживающее. Что-то, о чём Люк никому не рассказывает. Что-то, о чём он предпочёл бы забыть.
Старшие ребята помогают мне перенести ящики с цветами из сарая к клумбам. Они пустеют с прошлой весны: аномальная для Хантингтона жара сделала своё дело. Бутоны нежно-розовых пионов так легко покачиваются на ветру, что мне уже не терпится начать рассаживать их. Фиалки соседствуют друг с другом в маленьком ящичке, гордые астры широко раскинули лепестки. Цветы благоухают, напоминая мне о проведённых за городом детстве. Я обожаю их, поэтому иногда мне хочется, чтобы цветы были повсюду. Когда я вдыхаю их запах, мне кажется, что я могу взлететь.
Если это Рай, я готова остаться.
В Хантингтоне я почему-то не чувствую всего этого, хотя там и нет проблем с тем, чтобы наслаждаться природой. Стоит только выйти за двор, как из небольшого городка ты попадаешь в сказочный лес, окружённый холмами и скалами. Но только здесь я чувствую себя свободно. Здесь я вижу бескрайние зелёные луга как на ладони, особенно мне нравится наблюдать за скачущими лошадьми, которых разводят на ферме неподалёку. Когда их выводят на прогулку, под ногами дрожит земля, но это определённо того стоит.
А маме наоборот больше нравится в Хантингтоне, но дело совсем не в природе. Она обожает быть в центре внимания, а в Лондоне, где каждый третий турист, а пятый – член английской знати, это проблематично. Наш отделанный коттедж хорошо контрастирует с соседними домами, и мама почему-то гордится этим. Я не понимаю, как её может радовать, что наши деньги считают все кроме нас. Да и как это вообще может кого-то радовать?
Иногда я втайне мечтаю остаться тут, у бабушки, навсегда.
Пока ребята дружно работают в саду, я выкапываю лунки и пересаживаю в них цветы. Солнце ласково гладит мою спину, и я закрываю глаза от удовольствия. Пионы не такие пышные, как астры, и этим они мне нравятся: их очень удобно пересаживать. Пока я сажала астры, то повредила несколько стеблей из-за тяжёлых бутонов, и пара цветов оказалась в горке с сорняками. С пионами такого не происходит. Я внимательно слежу за тем, чтобы расстояние между ними оставалось одинаковым. Когда очередь доходит до фиалок, я радуюсь, как ребёнок, потому что это мои любимые цветы.