И хотя это было не очень корректно, я зашел внутрь. В луче света из пустой глазницы окна сидела девушка в грязном порванном платье. Она посмотрела на меня, и даже через копоть на ее лице я разглядел, какая светлая у нее кожа. Так я встретил Луизу, которую полюбил в тот же момент и не перестаю любить до сих пор.
Мы разговорились. Она рассказала, что раньше ее здание было наполнено людьми и песнопениями, все восхищались ей. И даже назвали в честь королевы. Но во время бомбежки ей все изломали, а потом забрали все оставшиеся сокровища. Теперь никто ее не любит, и даже хотели снести. Лучше бы так и было, ведь теперь эти варвары решили отдать ее кукольному театру. Ее, аристократку чистых кровей, отдать каким-то там артистишкам.
Я держал ее за руку, пока она плакала. Честно, я стеснялся и краснел, ведь по сравнению с ней я был совсем юнец, меня даже не достроили. Но я очень старался ее утешить:
– Зато тебя отреставрируют, ты снова будешь ходить в красивом платье. А еще в твоих стенах будет раздаваться смех детишек, ты снова будешь нужна. Тебя снова полюбят…
Она прекратила всхлипывать, посмотрела на меня своими большими голубыми глазами.
– Думаешь? Мне кажется, все будут только насмехаться надо мной.
– Все увидят, какая ты красивая. Да, песнопений больше не будет, но в мире все меняется, надо уметь подстраиваться. Вот и я стою на руинах какого-то бедняги…
Но Луиза уже не слушала меня, она вскочила и побежала во двор. Я пошел за ней. Она кружилась и кричала: «Меня полюбят! Я снова буду нужной!» Я улыбнулся. Ей двести лет, а ведет себя как ребенок. Кукольный театр ей определенно подойдет.
Я приходил к ней каждый день. Луизу начали реставрировать, и с каждым днем она все хорошела и хорошела. Да и во мне все прибавлялось этажей. Росла уверенность в себе. Теперь я ходил в костюме, галстуке и рубашке. В руках я носил портфель, в котором было много чистых листов – для новых законопроектов, которые будут приняты в моих стенах. Луиза говорила, что в ее время кавалеры так не одевались, но ей нравилось.