Я любил ее пятьдесят лет. Почти все эти годы она не разговаривала со мной. Но сейчас, когда я узнал страшную для меня новость… Мне нечего было терять.
Пусть вся моя жизнь была посмешищем, но даже я имею право попрощаться с той, кого люблю. С ней и остальными, которые презирали меня с самого моего рождения. А я восхищался ими не смотря ни на что. И завидовал, чего уж там.
Я появился на свет в день, когда заложили мой фундамент. И знал, что мне уготовано великое будущее. Я должен был стать сердцем Города. С восторгом я ощущал, как строятся мои стены, этаж за этажом. И я ждал своих людей, вместе с которыми мы сделаем Город лучше. Да что там Город – весь мир!
Мне необязательно было всегда оставаться в своих стенах. Когда я уставал от ругани строителей, ведь все шло не совсем гладко, я отправлялся гулять по городу.
В моем районе было страшно. Там лежали руины какого-то старика. Его снесли недавно, и отголоски его боли ощущались повсюду. Я слышал стоны, невнятное бормотание, но это было лишь эхо сознания.
Я не был знаком со стариком при его жизни, но чувствовал, каким мощным и прекрасным он был, как толсты были его стены. Это был замок для тех, кто правил. Но их больше нет, а время громады из красного кирпича прошло. Другие люди стали королями, и скоро настанет мое время.
Я ходил по цветущим улицам, смотрел на местных жителей, знакомился с другими душами зданий. Но таких, как я, не встречал. Было много новых жилых домов. Их души часто выглядели как суетливые домохозяйки с тазиками и кастрюлями. Или как старушки, что сидят на лавочках у подъезда.
Я часто встречал души старых зданий. Тех, кто пострадал при бомбежке. Они бродили как неприкаянные – оборванные, в саже. Они знали, что в любой момент их могут снести, как тот замок, на месте которого меня построили. Я не подходил к ним обычно – они не слишком были настроены общаться. Некоторые и вовсе сошли с ума.
Как-то я ушел далеко от своих строящихся стен – дальше, чем обычно. Я шел по брусчатке и думал: «У меня уже есть пять этажей, пять новеньких крепких этажей с прорезями для окон, как же я хорош!»
Внезапно я услышал чей-то плач. Но не человеческий. Я огляделся и увидел руины – даже сейчас они смотрелись утонченными и изящными. Похоже, раньше это была кирха. А плакала ее душа.
