– Митя, его тут нет! Он умер.
– Не мог он умереть, мы не дочитали «Незнайку на Луне»!
– Митя, пожалуйста, успокойся, посмотри на меня. Митя!
– Он обещал, что мы дочитаем книжку! Мы ее еще не дочитали, не мог он умереть!
Митя бежит к тумбочке, берет книгу, открывает на закладке, показывает матери.
– Видишь? Мы не дочитали. Он же обещал.
– Он сказал нам с мамой, чтобы ты продолжал читать ему вслух, а он будет слушать. Ты не будешь его видеть, зато он тебя будет и видеть и слышать, – на пороге комнаты показался отец и говорил так уверенно и четко, что голос его привел Митю в чувство.
– Это неправда, – сказал Митя себе под нос и разревелся.
В тот день пропал Матвей, мать Мити предположила, что кот убежал, когда начался переполох и кто-то из людей оставил входную дверь нараспашку. С отцом и матерью Митя долго искал кота сначала в квартире, потом во дворе, за домом и в парке неподалеку – Матвея нигде не было.
– Он никогда не убегал, – говорил Митя сквозь слезы, оплакивая обе потери, и ему казалось, что вместе с прадедом и котом исчезло из его жизни все волшебство. Он был слишком мал, чтобы сформулировать это в своей голове, но недостаточно мал, чтобы не ощущать эту утрату.
«Незнайку» Митя не стал дочитывать, хотя часто держал потрепанный томик в руках, рассматривая красивую голубую обложку с маленьким человечком в широкой шляпе верхом на улыбающемся месяце. День за днем Митя подолгу сидел в прадедовой комнате, но рассказы больше не писал, не рассматривал звездные карты и не устраивал скалолазание по книжному шкафу прадеда, как делал прежде, когда пытался дотянуться до самых высоких полок, где стояли книги в красивых изумрудных и рубиновых переплетах.
Ворвался ноябрь, и зарядили дожди, погода стояла преотвратная, вдобавок ко всему Мите купили уродливую коричневую куртку, которая была ему как минимум на размер больше, и заставили ходить в ней в школу. Раньше после уроков Митя мчался домой со всех ног, теперь он долго бродил по окрестностям, шлепая по холодным лужам, наблюдая за угрюмыми прохожими под зонтами. Часто он забирался на ветви деревьев и сидел там тихо, как мышь, чтобы люди его не замечали. Домой он приходил в насквозь промокшей обуви, грязный и с царапинами на руках и лице от сучков и веток, за которые постоянно цеплялся. Когда он в очередной раз пришел домой мокрый и грязный, мать его наказала. Это было первое наказание, которому подвергли Митю после похорон прадеда. Ему запрещено было гулять и лазать по деревьям, после школы он обязан был сразу идти домой, никуда не сворачивая. Когда же мать узнала, что он шатается после школы совсем один, что нет с ним рядом никаких друзей, а на деревья он залезает, чтобы люди его не видели, она расплакалась. Митя точно не знал, что именно ее так расстроило: что он пришел в мокрой грязной одежде или что гулял все это время один, – так или иначе, ему было жаль ее и стыдно за себя, хотя он так и не понял, что такого плохого он, собственно, сделал.