Перед их отъездом Сентябрина вошла ночью в мою комнату, упала ко мне на кровать и разрыдалась. Я смотрела, как светлеет за окном небо, и гладила ее по волосам, и утирала ее слезы.
– Я все понимаю, – шептала она горячо. – Ты дурой меня считаешь, да? Но что мне делать, скажи, что мне делать? Теперь уже некуда отступать, и выхода другого у меня нет.
– Останься, – попросила я. – Ты сбегаешь. Но от кого? От соседей, родителей? Они скоро забудут о вас. Им нет до вас никакого дела.
– Ага… ты что?.. – сердилась Сентябрина. – Невыносимо, когда на тебя пальцем показывают люди, которые и мизинца твоего не стоят. А Никитке каково? Мой отец его уволил. В селе ему больше нечего делать. Мы попытаемся, а там видно будет…
– Ты его любишь? – спросила я напрямик.
– Безумно!..
Мы провожали Сентябрину и Маленького ангела в соседнее село на рейсовый автобус. У них и вещей-то было всего ничего: одежда да книжка из серии «Жизнь замечательных людей», подаренная Теменем.
Полгода от ребят не было никаких вестей…
Ведьмин корень
Возле самой горы, приткнувшись к ней одним боком, стоял почерневший от времени, покосившийся, почти вросший оконцами в землю домик бабки Аксиньи.
Жила она одиноко, держала только несколько курочек да черного огромного кота – не под силу было ей держать большое хозяйство.
Ведьмой она была: ведала, то есть знала, как боль заговаривать, как скот от падежа уберечь да найти убежавшую в поле козу. Местные девчонки бегали к ней узнать свою судьбу. Аксинья никому не отказывала, но, как я теперь понимаю, говорила нам то, что мы хотели услышать: о долгой и счастливой жизни, о богатом и добром супруге, здоровых детишках. Обращались к ней и взрослые женщины: умела бабка Аксинья сводить порчу и возвращать в семью загулявших мужей.
Когда случилась беда с Теменем, я тоже прибежала к ней. Я была уверена, что волшебные снадобья Аксиньи сотворят с ним чудо – то чудо, в котором традиционная медицина ему отказала.
Она посмотрела на его фотографию, призадумалась.
– Не жилец он на этом свете, девка, ой не жилец… – Взглянула в мое побледневшее лицо и нахмурилась. – Чай, не маленькая, в обморок не станешь падать? Правду тебе говорю, так что уж не серчай на меня.
– Что можно сделать, бабушка?
– Есть у меня корешок один… Не знаю, поможет ли…
– Дай, попробовать-то нужно…