Иван отошел в сторону, чтобы не мешать. Отвернувшись и прикрывая глаза от солнца, слепящего прямо в глаза, он продолжил свое визуальное исследование дальнего перелеска.
Шлагбаум открылся и с территории комплекса выехал полицейский «уазик», а за ним и бежевая «Нива».
– Здравствуйте, Александр Георгиевич! – подойдя ближе к машине и, видимо, сгорая от любопытства, охранник поприветствовал выезжающего на «Ниве».
– Будь здоров, – буркнул тот и, не задерживаясь, помчался по грунтовке вслед за удаляющейся полицейской машиной.
Иван вернулся к разочарованному охраннику, получил от него свои накладные и сел в машину. Проехав под открытым шлагбаумом, он сразу же безошибочно вырулил к нужным воротам.
Постучав в закрытое окно, над которым висела табличка «Прием молочной продукции», Иван терпеливо ждал, пока оно откроется. Ждать ему пришлось долго и он уже начал терять терпение, но, наконец, оно всё-таки открылось.
– Чего тебе? – спросила его раскрасневшаяся, заплаканная женщина, открывшая окошко.
– Молоко вам привёз на сдачу из Бугров, – ответил Иван.
– Из Бугров? – как будто удивилась она.
– Ну да, вот накладные, – протянул он в окошко документы.
Взяв машинально бумаги, она тут же суетливо сунула их ему назад в руки:
– Не будет сегодня приёма, – буркнула она и начала закрывать окошко.
– Как это не будет? – удерживая створку, спросил Иван. – Куда ж мне его девать?
– Не знаю, куда хочешь, – тянула ручку на себя приёмщица.
– А в чём дело-то? – не уступал тот.
Женщина вдруг отпустила окно и, высунув голову наружу, опасливо оглянулась:
– Преступление у нас, – понизила она голос, – ваш бугровский, кстати, Валерка, со своим дружком ночью пробрались и кассу нашу взломали. Хорошо, не успели они убежать. Вовка-то наш, что ночью дежурил, запер их и полицию вызвал. Ой, чё тут было!
Глаза её блестели, щёки горели огнём, грудь вздымалась, Нинку просто распирало от информации.
– Валерка, вы сказали? – удивился Иван. – Это наш, что ли, с фермы?
– Ваш, ваш, – быстро закивала она головой. – Ходил тут, пальцы гнул, а вот надо же…
– Подождите, а молоко-то причём? – пришёл в себя Иван. – Почему молоко не принимаете?
– А у нас кассу арестовали, откуда я тебе деньги возьму? – ощетинилась приёмщица и снова схватилась за створку окна.
– Ну, примите под расписку хоть, завтра или когда там, отдадите, – уговаривал её Иван. – Скиснет же, жалко.