– Нет.
– Что?
– Нет.
– А ну-ка дыхни. – она тянется к моему подбородку. – Ты пьян. Хочешь закончить как отец?
– Стресс снял. Меня чуть не убили там на площади, твои сраные прокладки. Рядом со мной снесло башку сотруднику, у Лехи в бедре дыра, у меня вот перелом лучевой кости. Что ты на это скажешь, мля, дорогая?
– Уйди, пожалуйста, с дороги, дорогой.
Я держу ее за локоть. Света отпихивает меня за правую руку и получает леща. Это называется отработанный рефлекс. Запястье получает разряд тока.
Я говорю:
– Прости, я не хотел. – она держится за щеку. Глаз дергается раз в две секунды. Дыхание сбитое. Света глотает воздух и лезет в свою сумочку. Она подносит ингалятор к губам и открывает рот. Аэрозоль попадает внутрь и расширяет легкие.
Супруга смотрит на меня и говорит:
– Уходи. Дай мне побыть одной. – я тяну руку к ее плечам. Света пятится назад. Моя сумка падает на пол. Я открываю дверь и бегу вниз по лестнице. Достаю телефон и набираю Черепу.
Идут гудки.
Гудки.
Гудки.
Дверь домофона пищит. Я толкаю ее ногой и семеню к третьему подъезду.
Голос в трубке говорит:
– Здарова. Ты где?
– У твоего подъезда.
– Ясно.
Я набираю номер квартиры и говорю:
– Наливай там.
Домофон издает гудки.
– Заходи.
Железная дверь впускает меня в подъезд. Гусиная кожа и стояк волос по всему телу до сих пор не прошли. Как будто тебя закинули в стиралку и включили барабан на полных оборотах. А потом хорошенько отжали и бросили в таз.
Я на втором этаже. Леха открывает дверь и говорит:
– Добро пожаловать. Сто грамм уже остыли. – он опирается на трость и ковыляет к кухне. – Хозяйка сегодня добрая?
– Наоборот.
– Ясно. Тогда можно и по двести. – он открывает верхний шкафчик и ставит рюмки на стол, разливает коньяк. Я усаживаюсь напротив и с ходу опрокидываю штрафную.
Я говорю:
– Как ты?
– Рана неглубокая. Дали месяц отгула. Херня, заживет.
– Как мои крестницы, как твоя благоверная?
– Девчонки у деда с бабой. Машка еще в роддоме. У них там не пускают из-за вируса. – он щелкает по экрану мобильника, и показывает фотографии.
Я говорю:
– Малой на тебя похож. По форме черепа.
Леха улыбается и говорит:
– Вы со Светкой не тормозите, догоняйте.
– Как скажешь.
Мы опрокидываем еще по одной.
Леха говорит:
– Чего поник?
– Да хер знает. – Череп подливает коньяку. Я говорю: – Все это как-то неправильно, Леха. Нам аукнется.