Определение же следующее: "спектакль-организация внимания и развитие художественных впечатлений в зрительном зале". А это очень похоже на “привлечь внимание – завоевать доверие – пробудить веру – управлять вдохновляя”. То, что я называю красивым и правильным сторителлингом. В “Иллюзиях” весь этот путь был пройден от А до Я… Началось с автоматоподобного тараторинья Каролины, что вызвало во мне возмущение (к словам умирающего, по-моему мнению, можно относиться с большим уважением) но внимание привлекло… А заканчивалось полным моим сопереживанием происходящему… Уф…)
Сердцем же я прикипел к Инне Сухорецкой… не знаю почему… да это и не объяснить за что мы сердцем прикипаем… до сих пор жалею, что не бросился с ней фотографироваться, когда они с Каролиной вышли из театра…
Ну есть у меня такой пунктик…
И тем не менее и Инне, и Каролине, и Александру, и Казимиру… огромное… огромное СПАСИБО!..
Ну вот…
Теперь об Иване… (Вырыпаеве, естественно)
тут я задумался…
прямо “он хотел созорничать, но не знал с чего начать…”
Попробую просто делится мыслями и фактами, может быть из них, что-нибудь и спляшется…
Вырыпаев – голова!
Я пытаюсь в нем разобраться… лет семь, наверное… и все он не оставляет меня в покое именно потому, что когда мне начинает казаться, что я все понял в нем, он что-то такое являет, что рушит все мои выстроенные ментальные конструкции…
Нельзя сказать, что я очень глубоко погружался в эти исследования, но цепочка событий была примерно следующая… Сначало было облако “ах Вырыпаев, ах Вырыпаев!” (когда я ничего еще не видел, но много отовсюду слышал о нем).
Потом была “Эйфория”, которую я не понял, но был против (а Александр Гордон мне “помог разобраться”, – он назвал это “из жизни насекомых”. Не знаю, что имел ввиду Александр Гарич, но для меня это… то что забавно, но не вызывает СОПЕРЕЖИВАНИЯ).
Потом был “Июль” и Полина Агуреева… И, кто помнит, я написал статью… из которой могу привести здесь только это…
“…Пришел и сел в камерном (на семьдесят мест) зале с черными стенами и минимум декораций (столик с чашкой и листами бумаги, темный ковер) посередине микрофон на ножке. Вышла Полина в черном же платье и начала читать… Очнулся я через два часа на улице под дождем. Сел в машину и поехал домой. Вот и весь «Июль»…”
И шло нелицеприятное мнение о спектакле и авторе… Но из песни слов не выкинешь…