Мастер *** отправил воздушный поцелуй моей соседке по кухонной парте и добродушно улыбнулся.
– Предлагал мне стать его шестой женой, – обратилась ко мне дама между тридцать пятой и тридцать шестой ложкой. Я живо откликнулась:
– Правда?
– Здорово он готовит. В его смену в сковородках всё такое пушистое, выпуклое!
Я посмотрела в стекло на чан с соусом и сковородку, в которой уже тушились настроганные овощи. Наверное, моя дама имела в виду, что всё у мастера *** свежее, сочится живительной жидкостью, выглядит профессионально – но пушистое так пушистое.
Я ждала свой заказ, пила манговый ласси, который готова была брать по нескольку раз на дню, наконец в Москве я поняла вкус этого напитка и он мне очень нравился. Мы с дамой из, предположительно, Таджикистана, устроили себе, не сговариваясь, обеденный чил-аут под красными фонарями. В Москве, кстати сказать, много красного и его оттенков, и речь идёт совсем не о кремлёвских стенах, а скорее о состоянии всеобщего праздника, и митинга, и масштаба. Я часто слышу, как о Москве говорят: она купеческая, нестильная, сплошной муравейник. Мне так не кажется, я склонна всю её видеть в холмах, где каждый представляет свою обитель, ведь только на равнине магия стиля становится магией, возвышенности делают ставку на выдержанность. Разные холмы, разные проповеди.
Я наблюдала за туристами, многие хотели в жаркий полдень преподнести себе в подарок стандартный апероль, но все получали отказ, так как рядом проходил митинг! Я ещё больше удивлялась силе демонстрации и вообще её существованию. Никто не знал, когда митинг завершится и станет возможной продажа алкоголя.
Люди пили ласси. О да, этот ласси! Он мне порой приходит во снах, когда я уезжаю далеко от Москвы и её Центрального рынка. Много правильного йогурта и вкуса свежего манго, такая густая смесь жёлтого цвета. В детстве я всегда думала, что молоко, по тому, как оно выглядит, должно быть особым напитком: сладким, десертным, но начиная с садика ко мне стало приходить понимание, что это всё собственный вымысел. Да, так-то оно так, пока я не попала в индийский корнер и не попробовала то самое, заветное молоко. Мама мне говорила:
– Что ты всё ищешь в молоке? Это самый обычный напиток.
А я не унывала, я знала, что такое существует, и придёт время, я его найду, и нашла ведь в Москве, в момент, когда, казалось, я кормлю свою плоть и сознание с памятью вымыслом, нелепо созданным в угловатые и вместе с тем простые детские годы.