– Похвальное рвение! – Тотлебен неожиданно улыбнулся, – Александр Никифорович, проследите, чтобы молодому человеку дали лопату, или что-нибудь, на ваше усмотрение. Но пока, без особых нагрузок, – с этими словами он повернулся к карте и принялся что-то чертить.
Выйдя из палатки, полковник хмуро глянул на меня и наставительно произнёс:
– Я вас, милый мой, не для того выбирал из толпы чтобы флеши рыть, это любой дурак сможет. А в нашем деле такие умения не требуются.
– Но Эдуард Николаевич сказал, что я могу остаться…
– Магистр сказал, чтобы вы не переутомлялись, не более того. К тому же, ваш учитель я, а не он. И я лучше знаю, чем вам надлежит заняться. А заниматься вам надобно тренировками! К тому же, сегодня у нас, пусть небольшой, но банкет по случаю вашего приобщения. Так что, поторопитесь.
Говоря всё это, полковник быстро вёл меня к нашим лошадям. А навстречу непрерывным потоком, словно муравьи, поднимались люди, нагруженные снаряжением, скрипели колеса телег, туго хекая, матросы и солдаты, толкали вверх по склону тяжёлые пушки. Всё это освещали костры, превращая людей в плоские тени. Почти спустившись с кургана, мы услышали звук лопнувших канатов, вопли людей и разъярённые крики унтер-офицера. Мы едва успели посторониться, когда мимо нас пронеслась пушка, несколько совсем молодых матросиков пытались догнать её, но пушка, словно живая, прыгала по ухабам, не желая ни останавливаться, ни, тем более, ловиться. От её темной несущейся с сумасшедшей скоростью громады с трудом уворачивались идущие наверх солдаты.
– За мной! – скомандовал полковник, бросаясь в погоню, – Лови её, пока не убежала!
Я с недоверием глянул на него. Но, судя по всему, он был совершенно уверен в своих силах, и ждал того же от меня. В голове промелькнуло: «Кто-то говорил, что мне не следует утомляться!». А ноги уже сами несли меня за учителем.
К моему изумлению пушку мы поймали, причём получилось это у нас достаточно быстро. Восторженные возгласы свидетелей нашего поступка, были нам наградой.
– Вот так Петя поступать нельзя, – сообщил мне полковник, когда мы, закатив пушку на батарею, ушли, – именно таким образом возникают нездоровые суеверия. Готовьтесь к тому, что в ближайшее время, нам влетит от Магистра…
ГЛАВА III
…Начало моего нового положения оказалось омрачёно трауром. Во время первой бомбардировки города с суши погиб адмирал Корнилов. Последними его словами были: «Отстаивайте ж Севастополь!». Место, где был смертельно ранен адмирал плачущие матросы отметили крестом из ядер, собранных здесь же, на батарее.