>Алёна Макшанская (мне): нет
>От меня (Алёна Макшанская): Сева тебе ничего не говорил?
>Алёна Макшанская (мне): А почему он мне что-то должен говорить? Мы не встречаемся больше, если вас это интересует
>От меня (Алёна Макшанская): Алён, я ничего такого не имела в виду. Просто подумала, что ты можешь знать. Извини.
>Алёна Макшанская (мне): он оффлайн со вчерашнего дня если что
>а так вообще не знаю
>Илюша наверное просто забил
>От меня (Алёна Макшанская): Ясно. Спасибо.
И хотя много раз поправляла их «забил», но теперь не хочется. Алёна сидит в каком-то пёстром халате с кружевом, с распущенными пушистыми волосами. Под глазами голубые тени – как и у меня, но я-то замазала, а ей всё равно.
Но вот как вышло – что бы она ни нацепила на себя, как бы безвкусно ни накрасила глаза, – всё равно самая красивая девочка в классе, и все это понимают. И учёбу плохую прощают, и остальное. За диктанты, конечно, тройки. Но вообще неглупая, говорит хорошо. Вначале говорок слышался, теперь почти нет – наверное, поэтому отмалчивалась раньше.
А в конце года всё равно четвёрка выходит – за ответы, за спокойствие это.
Тёмные брови, тёмные волосы, белая кожа. Ровный нос с небольшой горбинкой.
Серьёзная.
>Давайте повторим тему прошлого урока. У доски поработает Петя.
>Ему нельзя, он без маски.
>У какой ещё доски, Софья Александровна.
>У экрана. Только сколько можно повторять, что я София.
>А разве это разные имена?
>Хватит. Не в том дело. Петя, включай демонстрацию экрана.
>Пытаюсь говорить суше, серьёзнее, чтобы уж точно вышло педагогично.
>Выходит? Выходит, Фаина Георгиевна?
>Вместо доски у нас «Word».
>Через двадцать минут Фаина пишет:
>Ведёте урок, всё хорошо?
>Да, а что?
>Ничего. Напомните им, что алгебры не будет. Пускай что-нибудь делают из тех номеров, которые Тамара Алексеевна давала. Все у вас на месте?
Поднимаю глаза на экран. Камеру не выключала, десятиклассники терпеливо ждали, пока наберу сообщение.
>Ребят, а где Илья и Всеволод?
Показалось, или Алёнка покачала головой?..
Нет, не отвечайте. Я потом объясню.
Кажется, она поняла, кто может спрашивать.
И, надеясь, что и на самом деле объяснит, пишу Фаине Георгиевне – да-да, все на месте, слушают и пишут, всё хорошо.
>А вот у меня не все были. Странно. Ну да ладно. Точно все?
Не получится ли так, что я сделаю что-то непоправимое – какую-то страшную подлость или глупость, если скажу?