Отец медлил, словно борясь с собой, чтобы начать разговор.
– В конце прошлого ара она заболела, и мы забрали ее домой. Оставался минор до конца ара, смысла возвращаться не было. Я привел ей преподавателя домой. Элени занималась здесь и довольно успешно сдала все экзамены. Она упросила нас с Есенией продолжить ее обучение в таком же ключе и далее.
– Как она себя вела?
Лауренте раздраженно пожал плечами.
– Как обычно.
– Все же, можно хоть немного подробнее? – Дим изо всех сил держал себя в руках.
– Она была счастлива. Когда Есения затеяла реконструкцию дома давала советы, активно общалась с архитекторами, художниками, мастерами по росписи.
Приехав в имение, Димостэнис, на самом деле, заметил перемены. У него не было времени ходить любоваться всем, что было сделано, но то, что попадалась на глаза – отметил и не мог не признать, что ему понравилось.
– Этот архитектор, – вдруг произнес Лиарен, – я его пару раз встречал в доме. Мне показалось его лицо знакомым, но я никак не мог вспомнить. Сейчас, когда связали с Элени… Это тот смертный, который пришел к тебе и сказал, что нашел сестру.
Дим почувствовал, что у него выбили почву из-под ног. На какое-то время он и в самом деле ощутил себя в невесомости, оглушенный, потерявший всякую ориентацию. Что-то еще говорил Лиарен, отец давал какие-то указания.
Очнулся лишь когда в дом привели незнакомого человека.
– Ты помощник архитектора? – спросил Лауренте.
Человек кивнул.
– Его имя? – выдавил из себя Димостэнис.
– Энтони Ингард, он работает в конторе кира…
– Я не спрашивал, где он работает! Где он сейчас?
– Я не видел его с самого утра. Розан, мастер по росписи сказал, что он какой-то странный был еще с вечера. Спешил закончить чертежи, давал указания, как будто собирался уходить.
Человека отпустили. В комнате повисла тяжелая гнетущая тишина.
– Смертный говоришь? – мрачно произнес глава Дома.
Он повернулся к младшему сыну.
– Ты знал, – даже не спросил, просто пригвоздил, как приговор.
– Теперь это имеет какое-то значение? – Димостэнис был раздавлен.
Разговор на озере с сестрой был прощанием. Он-то думал, что эта ее блажь осталось в прошлом.
– Ты во всем виноват. Ты обещал беречь ее. Ты взял ее под свою ответственность, – слова отца били сильнее любых формул, – но куда тебе? Ты же был занят! Совал свой нос куда не следует, забывая смотреть за сестрой!!!