– Ну, Степан Петрович, чем угощать будешь? – осведомился Дивов. – Видишь, я с дамой.
– Сергей Афанасьевич, – заговорщицки шепнул половой, – только что привезли икорку белужью парную, ачуевскую паюсную – очень рекомендую-с!
– Хорошо; ещё расстегай из налимьих печёнок, пожалуй…
– Слушаю-с; для дамы я бы особо рекомендовал лососинку Грилье. Лососинка живенькая есть из Петербурга, спаржа как масло.
– И лосося давай! А котлеты телячьи есть?
– Есть натуральные котлетки а ля Жардиньер. Телятинка белейшая, как снег-с!
– Ну, и селянку, конечно, Степан Петрович!
– Слушаю-с; пить что будете?
– Шампанское.
– Водочки-с?
– Нет, только шампанское, Степан. Да побыстрее!
– Сей момент, Сергей Афанасьевич!
Половой исчез на кухню.
– А вы гурман, Сергей Афанасьевич! – сказала Лиза, до сего момента не проронившая ни звука.
– Грешен, Елизавета Александровна, люблю вкусно поесть, – признался Дивов. – Но если вы прикажете мне перейти на хлеб с водой, подчинюсь с радостью!
– Так было бы здоровее, Сергей Афанасьевич…
– Лиза, у меня есть к вам одна просьба, – он остановился, ожидая, что она уточнит, какая именно, но девушка молчала. – Зовите меня Сергей… Сергей Афанасьевич как-то очень официально, а ведь мы с вами уже давно знакомы.
– Но…
– Мне будет очень приятно, поверьте!
Лиза чуть улыбнулась и опустила глаза.
Два подручных мальчика с подносами подбежали и ловко сервировали стол. Степан самолично поднёс в серебряном ведёрке со льдом бутылку шампанского и пожелал «приятного аппетиту-с».
Дивов хлопнул пробкой, и пенная струя пролилась в бокалы.
– Выпьемте, Лиза на брудершафт, – блестя глазами, предложил он.
– А это как? – взяла она бокал.
– Вам нужно обернуть свою руку вокруг моей руки… вот так… выпить до дна и… поцеловаться… после этого мы будем говорить друг другу «ты».
Лиза молчала.
– Я слишком многого хочу? – тихо спросил он. – Тогда давайте просто выпьем…
Дивов убрал руку.
– Подождите, Сергей Афанасьевич, – Лиза взглянула на него. – Я ведь не отказалась…
Они выпили золотистое искрящееся вино и поставили бокалы на стол.
– А теперь нам надо поцеловаться, – напомнил Дивов.
Лиза, глаза которой были опущены вниз, неловко подставила ему зарозовевшую щёку, но он покачал головой:
– Не так… Надо в губы…
И, так как Лиза оставалась неподвижной, он осторожно, двумя пальцами, развернул её за подбородок к себе лицом и, едва прикоснувшись, поцеловал в приоткрытые от волнения губы.