– Андрей… – тихо прошептала Настя.
Она прижалась щекой к его груди. Новый сюртук. Запах не родной, незнакомый – материал еще не успел впитать аромат ее любимого, ее Андрея.
– Настюша, солнышко мое, – Андрей подхватил жену и покружил вокруг себя. – Поедем со мной? А? Я ж мигом договорюсь. Организуем тебе и место и билет. Все в лучшем виде. Поедем, Насть?
– Нет, Андрей, право не стоит. Я буду только обременять тебя…
– Настя! Прекрати немедленно.
Андрей нахмурился. Настя почувствовала, как стремительно падает вниз его еще мгновение назад озорное настроение. Ну вот – она снова вносит огорчения в жизнь любимого человека…
– Андрей, я не хочу ехать. Я устала, и мне было бы полезно побыть одной. Вот и все. А ты отдохни, я буду за тебя рада.
– Ладно, что с тобой поделаешь, – вздохнул Андрей. – Даже уговаривать больше не стану. Знаю ведь какая ты упрямая.
Андрей ласково улыбнулся. Настена, Настенька, его отрада, его солнышко. Ну почему, сто тысяч чертей, это случилось именно с ними?!!!
– Пора ужо. Велели садиться, – сварливо пробубнил вернувшийся Федор. – Идите. А то ужо опоздаете. Будете тута по перрону галопом скакать как тот сивый мерин.
– Федот, ты, голубчик, не забывайся, – строго укорил его Андрей. – Какой еще мерин? Стой и молчи когда барин с барыней разговаривают.
А такой и мерин, злорадно подумал Федот. Самый, что ни на есть самый натуральный мерин.
Федот придирчиво оглядел свою хозяйку – не нанес ли этот хлыщ ей какого урона. С него станет…
Настя поцеловала Андрея и повернулась к Федоту. Она чувствовала, что он стоит совсем рядом, почти касаясь рукавом тулупа ее пальто. Оберегает, как может. Милый старик…
Настя ласково улыбнулась:
– Пойдем, Федотушка. Андрей, потом слишком много провожающих будет на платформе. Ты же знаешь, я боюсь толпы. Мы пойдем.
– Езжайте, Настенька, конечно. Умоляю тебя, береги себя, будь осторожна. – Андрей нежно приобнял жену. – Федот, следи за барыней! Глаз не спускай. – Он назидательно погрозил Федоту пальцем в лаковой перчатке.
Тот даже бровью не повел, ничего не ответил, только скривил презрительно старческий тонкогубый рот. Указчики тут нашлися! Мы и сами с усами – знаем, что делать!
Настя осторожно ступала по платформе, опираясь на руку старика, и думала о том, что нет ничего ужаснее абсолютного знания того, что тот, кого ты любишь, испытывает такое непосредственное, такое живое облегчение при твоем уходе…