– Сейчас я расскажу Вам невероятное, но постарайтесь поверить мне, – рассказчик совершил то же действие, что и прежде Кузнечик при встрече: закатал рукава и продемонстрировал запястья. Абсолютно чистая кожа без следов повреждений за исключением крошечных родинок и розоватых катышек от потрепанного свитера.
Нет даже царапин…
– Куда делся чип?
– Его не было изначально. Я сумел избежать его вживления, за что вынужден ныне обитать здесь. И должен признать, не жалею об этом. Да, я настолько стар, что помню времена, когда ношение чипа не было обязательными, – смех Льюиса раздался откуда-то из недр легких, перемешиваясь с кашлем. – Вам предстоит многое узнать от меня, что является противозаконным, и, рискну предположить, будет угрожать Вашей жизни и жизни близких Вам людей.
– Не похоже, что у меня есть выбор. Вряд ли ваша милая компания меня так просто отпустит.
– Должен еще раз извиниться за нападение. Но Вы правы, так просто теперь мы не смеем Вас отпускать. В целях личной безопасности.
– Вы опасные преступники? – сконфузился Принкс.
– Мы сломанные. Как и Вы, Стивен. Дело в том, что со времен прихода генерала Майро каждому живущему в Агнесс внушалась определенная идеология. Программа, если угодно. Как вести себя, как говорить, как двигаться. Как необходимо жить в целях страны.
Те экраны на площади…
– Они постепенно убили искусство, историю, будучи убежденными, что это напрасная трата времени, – продолжал Льюис. – Цель нынешнего правительства уничтожить в людях волю, превратить в бездушную машину для исполнения приказов. Но есть те, кто не подчинился системе. Мы незатейливо зовем их сломанными. Скажите, мой юный друг, какие первые слова у нынешних детей? Чему их учат в первую очередь?
Военный не имел дел с детьми, но был наслышан о первой фразе каждого младенца.
– Название страны и устав.
Льюис положительно кивнул.
– Так вырабатывают рефлексы. Открыл довольно давно один известный ученый… – на лице Стивена отразилась нотка непонимания. – Простите, забыл, что у вас под запретом.
– Откуда Вам все это известно?
Собеседник снова издал пугающую смесь смеха и кашля.
– Я был мальчишкой, когда приехал с семьей в эту страну в поисках лучшей жизни. Тогда Майро был лишь правой рукой, в то время как сама Агнесс не желала такой участи своему государству: она мечтала возвысить его, прославить известными писателями, музыкантами, актерами, учеными. Славные были времена для людей творчества.