Эо улыбнулся.
– Я вчера написал стихотворение о бархате нашей комнатной моли. Я люблю тебя. Пока! До вечера.
– До вечера.
Дверь захлопнулась. Принцесса вздохнула и направилась на кухню. Сегодня предстояло варить гороховый суп. У влюблённых на Земле есть такая несносная вещь, как желудок.
3
[Из протокола допроса обвиняемого]
Следователь. Подсудимый, почему вы остановились на детективном сюжете?
Обвиняемый. Обыватель не раскрыл бы моей книги, если бы в ней не была упомянута пролитая кровь или животная страсть… Я обманул читателя, господин следователь, увлёк его иллюзией преступления.
Следователь. Вы заставили плакать читателя. Вы знаете, какое наказание полагается за это?
Обвиняемый. Да, господин следователь, меня замуруют заживо.
Следователь. Вы не боитесь наказания?
Обвиняемый. Меня уже замуровывали один раз.
Следователь. Как?.. И вы живы?..
Обвиняемый. Простите, господин следователь, кладка была из особых кирпичей – кирпичей непонимания. Каждый знакомый, не говоря уж о недругах, добавлял в стену отчуждения по кирпичику. Становилось нечем дышать. Но, когда просвет уже совсем готов был исчезнуть, появилась Она.
Следователь. Кто она?
Обвиняемый. Принцесса.
Следователь. Это к делу не относится. Значит, вы не боитесь?
Обвиняемый. Сударь, мы с вами только Божьи игрушки. Всё дело в том, чтобы отыграть достойно.
Следователь. Но на сей раз вас замуруют настоящими кирпичами, и игрушке будет больно.
Обвиняемый. Кирпичи, они ведь тоже живые. А вас, господин следователь, ждёт участь пострашнее моей.
Следователь. Вы что, пугаете меня? А впрочем, говорите. Стыдно признаться, но вы мне чем-то симпатичны.
Обвиняемый. Конечно, ведь я люблю вас.
Следователь. Что?
Обвиняемый. Я люблю вас, и вы просто это чувствуете.
Долгая пауза.
Следователь. А что… что мне делать с вашей любовью?
Обвиняемый. Я хочу отдать вам её прежде, чем меня замуруют. Если вы её возьмёте, это поможет вам… впоследствии.
Следователь. Я подумаю. Так вы знаете, как я умру?
Обвиняемый. Да, господин следователь.
Следователь. И как же? Почему моя смерть кажется вам страшнее вашей?
Обвиняемый. Господин следователь, вы не сможете умереть от пули или ножа, закрывая грудью друга, также у вас не хватит сил взойти на костёр нынешней инквизиции. Вы не уйдёте, как Толстой, перед смертью босиком в Неизвестное. Вы… вы умрёте в собственной постели, окружённый родственниками, чинно и покойно.