За целых семь дней мы с У Ба не сказали друг другу ни слова.
Семь дней, когда тишина проникла во все уголки нашего дома.
Семь дней, когда гнев и досада отравляли наши сердца, втекая туда ядовитыми струйками.
Дяде казалось, что я действовал за его спиной. Предал его. Обманул. Он и подумать не мог, что я тайком буду рыться в его вещах! Что осмелюсь читать эти страницы без его разрешения! Я был слишком мал и неопытен, чтобы разбираться в подобных делах.
Его недовольство действовало угнетающе. Я чувствовал себя не лучше кур, переставших кудахтать. Даже свинья не хрюкала.
Я ощущал себя настолько оторванным от него, что мне становилось больно.
Я считал, что дядя не вправе сердиться на меня. Я не совершил никакого преступления. Ничего не украл, никого не ударил и не обманул. Я просто хотел узнать о смелости, которая превосходила силу сердец моих родителей.
Я хотел знать, почему живу не с ними, а с дядей в Кало.
Почему отец приезжает ко мне раз в год.
Почему я не узнал голоса звонившей женщины.
Это была моя история.
У Ба не желал рассказывать мне мою же историю. Ни единой строчки. Тогда и я решил хранить молчание.
Я не готовил ему еду.
Не массировал ступни.
Я жил так, словно его не было рядом.
И как всегда в его отсутствие, дом вдруг по ощущениям стал больше.
Ночи сделались холоднее.
Пустота – пустее.
На третий день дядя пару раз обратился ко мне, но я не отреагировал, и он оставил меня в покое.
На четвертый день он повел себя так, словно меня нет рядом.
На пятый день он объявил, что через несколько месяцев расскажет мне больше.
На шестой день я перестал есть. Я отказывался вылезать из постели и идти в школу.
На седьмой день У Ба вдруг принял решение.