Вася-волк - страница 2
Мэри все это, конечно, не нравилось. Она пробовала пронять детей и задушевной беседой, и даже грозилась выпороть розгами. Заканчивалось каждый раз одинаково. Оба мальчика меньше всего хотели огорчать добрую маму. Они искренне каялись, бросались ей на шею, глаза Мэри затуманивались слезами. И когда в две ее разгоряченные щеки тыкались два холодных мокрых носика, она таяла и все прощала. А на завтра все начиналось снова.
Но больше всего от сорванцов доставалось Зовель. То, выходя из комнаты утром, она ступала каблучком на разлитое в коридоре масло и скользила по нему как на коньках. То во время обеда, чинно садилась на стул, политый соусом или горчицей. То обнаруживала свои тапки приклеенными к стене, под окном, как будто они застыли в минуту побега. То падала через натянутую над полом леску. Кроме Зовель никто больше в графском доме не попадал в такие чудовищные ситуации. Все понимали, кто затейник шалостей, и все, кроме Франсуа, посмеивались над Зовель, потому что ее никто не любил за злобный характер и высокомерность.
Однажды, когда служанка молодая кошечка Бэла смахивала с комода пыль, она нечаянно столкнула вазочку. Та покачнулась, начала падать, но девушка успела ее подхватить. Это увидела Зовель и кинулась на Бэлу, как коршун на ласточку:
– Ах, ты, неуклюжая. Дай сюда! – она отобрала у служанки метелочку и замахнулась на нее.
Девушка закрыла головку лапками.
– Вы не смеете! – вдруг послышался тонкий мальчишеский голос.
Вася и Анри подбежали к гувернантке, волчонок подскочил первым и выхватил из ее лап метелочку.
Зовель кипела. Ах, если бы это были не хозяйские дети, а к примеру, кухарские… С каким удовольствием она их оттаскала бы за уши и хвосты!
– Я сообщу о вашем недостойном поведении господину Франсуа, – холодно сказала она, глаза ее метали молнии.
– В первый раз, что ли? – улыбнулся Вася.
У Зовель задергались ноздри. Она хотела отнять метелочку у дерзкого мальчишки, но тот кинул ее старшему брату, Анри ловко поймал и помчался по коридору. Зовель – за ним, но, не сделав и пяти шагов, почувствовала, что бежать все трудней, ноги отяжелели, словно на них нависли гири. Она бросила взгляд вниз – часть пола оказалась залита цементом, который быстро подсыхал. Зовель ничего не оставалось, как, метая ругательства, устремиться в свою комнату отмываться и переобуваться.