Вальяжно откинувшись на мягкую спинку и скрестив руки на груди, Фил прикрыл бесстыжие глаза и утомлённо засопел. «А кто виноват, что мы едем в переполненном автобусе? – не без злорадства подумал Артём. – Не надо было приставать к Илье! Тогда бы и не было лишних вопросов и взглядов. Так нет, нам же подавай крови!».
Женщины позади ребят на весь автобус оповестили, что думают о нравах нынешней молодёжи, получив в ответ лишь усталое молчание пассажиров, не желающих ввязываться в склоки. Артём покачал головой и снова прислонился виском к окну. Фил же резко напряжённо вытянулся, как гитарная струна и злобно выдохнул. Очевидно, у него уже назревал острый ответ, поднимающий бурю. «Ну не-ет. Не сейчас!» – Артём кинул злобный взгляд в сторону друга и болезненно выкрутил ему кожу на тыльной стороне ладони: хватит на сегодня им неприятностей.
Фил шикнул сквозь зубы, начиная браниться. И его шипящая брань скрежетала по слуху треском замерших на месте часов: раздражающе монотонно, противно.
– Заткнись, – грубо одёрнул его Артём, начиная бездумно вычерчивать узоры на замороженном стекле.
Холод колол руки до онемения, но так хотя бы не хотелось хорошенько врезать Филу.
– Да что заткнись? – вспылил он. – Достали все!
Рука соскользнула, сжавшись в кулак. Артём обернулся к Филу резко, не успев даже выдохнуть: как почувствовал жаркую волну гнева, так и выплеснул её на друга. Потому что заслужил.
– Между прочим, если бы ты позволил Виктору с Ильёй просто поговорить, – собственный голос звучал ядовито и по-змеиному посвистывающе: – Просто. Поговорить. То мы бы уехали домой не в самый час пик, когда все с работы уходят!
– Да как просто поговорить?! Если он сам…
– Словами! – категорично отрезал Артём и отвернулся к окну, давая понять, что разговор окончен.
У Артёма не было привычки злиться на друга, но в последнее время Фил всё чаще и чаще нарывался на конфликты. Притом не только с Ильёй Муромцевым, ставшим их заклятым врагом два года назад в одно мгновение. Эти конфликты Артём как раз мог бы объяснить: сам недолюбливал Илью – слишком уж скользким был этот типчик.
Но Фил спорил с учителями, даже если был не прав, дерзил завучам, иногда посылал членов их банды, сдавленно рычал на Артёма, щедро оскорблял одноклассников. Фила переставали любить. За полтора года все привыкли к тому, что он в любой ситуации лучится раздражающим оптимизмом и пытается шутить, хотя бы и по-дурацки. А сейчас словно бы обнажилось альтер-эго Фила. Артём подозревал, что дело в домашних проблемах, но не лез.