После меня на очереди была хорошенькая девушка, погибшая в ДТП, и эти уроды так обрадовались новой игрушке, что засунули меня в холодильник. Я словно бы был свидетелем их грязных забав. Если бы она могла кричать, то кричала бы, куда сильнее, чем во время аварии. Стыд всегда сильнее боли. Даже мне, пятидесятилетнему мужчине были омерзительны их действия, а уж юной девушке и подавно. И кто набрал на работу в морг этих уродов?
Я стал стучать и кричать. Мои силы росли с невероятной быстротой и, выбив замок, я выкатился наружу.
Девушка лежала в непристойной позе с таким измученным лицом, словно чувствовала, как над ней надругались уже после смерти.
Я накрыл её простынёй, бережно сложил руки на груди и пригладил волосы. Когда я наклонился, чтобы закрыть ей глаза, то увидел крошечною слезу. Мёртвое тело не могло плакать, плакала душа…
В помойной корзине я нашёл рваную одежду и пустой кошелёк, правда с банковскими картами и, целую папку документов, щедро измазанную кровью.
Одежда была испорчена, изодрана, изрезана, а в области сердца зияло пулевое отверстие, размером с пуговицу. Я вновь был реальным трупом, но след на коже почти затянулся, а в холодильном контейнере я нашёл пулю. Организм вытолкнул её, но времени потребовалось гораздо больше, чем в первом случае, когда меня отравили. Хотя, ещё надо разобраться, чем меня травили. Изощрённая была казнь, как и человек, придумавший её. Тело излечилось от яда, но каждая клеточка мозга, помнила эту боль. Выстрел в сердце, может показаться укусом комара по сравнению с ней.
Ругая себя за излишние размышления, я стал искать одежду. Чтобы прикрыть наготу, воспользовался больничным халатом. Окровавленные документы сложил в мешок для мусора и вышел на улицу.
Холодное влажное утро забиралось под скромный сестринский халатик, и я дрожал всем телом, пока не увидел тех двоих, что работали в морге.
Вы спросите, как я узнал их? Я их помнил. Их мерзкие голоса, их дыхание и шаги. Их перекошенные от дьявольского смеха, лица. Я узнал бы их в толпе многомилионного города, но сейчас я даже не напрягал свою память.
Они сидели на лавочке и ждали первого автобуса. Но, когда он пришёл, их уже там не было.
Я разделался с ними – молниеносно, свернув шеи, и оттащил за прачечную морга, а там, кинул в канализационный люк, предварительно раздев.