Бог пугал. Пугал в первую очередь тем, что присутствовал в голове все время, знал все самые сокровенные мысли и желания. Это можно сравнить с тем, как кто-то подглядывает за вами в ванной или, быть может, читает совершенно личную переписку прямо при вас и дает вам советы. Возможно, Бог стал серчать по той лишь простой причине, что только маленькая дочь президента из всех людей этого города сказала ему «спасибо» за рецепт яичницы, а возможно из-за того, что он никак не ожидал увидеть такой кошмар. И действительно, даже священнослужители стали постепенно сходить с ума и вот уже глубоким вечером по новостям передавали, что произошло целых двадцать пять случаев самоубийства среди церковников. Оказалось, что и они были небезгрешны и не смогли совладать с новым, гораздо более громким голосом в голове, чем они воображали себе, проповедуя среди толпы.
Бог был подобно транслятору, он мог вещать всем сразу, мог выбирать для своих сообщений какие-то группы людей, а мог говорить тет-а-тет с каждым человеком на Земле. В коммуникации его силы были безграничны, но вот физически он совершенно не мог никак повлиять на отвратительных двуличных существ под ним. В этом убедились впервые вечером четверга, когда генерал настоял на обстреле лица над городом, несмотря на откровенную опасность задеть жилые и офисные здания и просто покалечить людей. В течении четырех часов велся обстрел облачного лица, пока оно, наконец, не рассеялось, превратившись в самые обычные розовые облака, кучные, объемные, точно сахарная вата.
Бог исчез с неба, но только для того, чтобы поселиться еще ближе – в самих людях. Он все чаще молчал, но вот чувство слежения никуда не исчезло, а наоборот, стало возрастать и тогда, утром пятницы, на стройных улицах города возникли первые баррикады, сваленные из мешков цемента. Это был протест. Против исчезнувшего лица, против горожан, против самих себя.
Если бы люди только знали, что знаменовала эта гряда мешков на центральной улице, то, должно быть, не были бы столь поспешны, но тогда ими руководила абсолютная противоположность любой добродетели и всевидящий Бог не сумел вразумить их. Дар разрушения, разгоревшийся невиданной силой в людях, взял верх и уже к вечеру у башен офисов были не только баррикады, но и первые, совершенно невообразимые для мирного культурного города погромы с разбитыми витринами и сожжёнными автомобилями. Весь город пылал яростью, назло совершая самые чудовищные преступления, пока, наконец, Бог не замолчал навсегда, оставив людей полагаться на свои собственные силы.