Чургонцев. А в Барнауле по твоему разумению что, сплошь чалдоны?
Гамашев. А чалдон, по-твоему, кто?
Чургонцев. Типа полудурка.
Гамашев. Никак нет. Барнаул – это Сибирь?
Чургонцев. Это Алтай. Ну и Сибирь, да, Сибирь, и что с того?
Гамашев. А то, что чалдонами звались коренные сибиряки, осевшие там после того, как они бежали туда с берегов рек Чала и Дона. За вольницей от властей уносясь.
Погребной. За волей люди шли не с Дона, а на Дон.
Гамашев. Приходили на Дон и опрометью с Дона в Сибирь. Тех, кого в кандалы еще не заковали.
Чургонцев. В кандалах дорога тоже в Сибирь.
Гамашев. Вот мы все и связали… завязали узлом. Скатали в клубок противоречий. Какие у вас пожелания? Будем распутывать и развязывать?
Погребной. А помедлить нельзя?
Гамашев. Ну от чего же… наши головы до наших квартир нам нужно в сохранности донести. Не допустить их расплавленности. Шагая от вас, я забреду в магазин одежды – кепку погляжу.
Чургонцев. Соображение о кепке объявилось в тебе, когда ты о голове заговорил?
Гамашев. Мыслишка пойти по жизни в модной кепке пощипывает меня уже продолжительно. Я двигался к ее реализации полным ходом, но полный ход у меня не быстр… относительно самого себя я сейчас более реалистичен, чем некогда.
Второе действие.
В магазине одежды укатанная неурядицами продавщица Красникова и смотрящийся кем-то не от мира сего охранник Василевич.
Красникова. Отношения с ним я не возобновлю.
Василевич. Он получил то, что получил. Ты организуешь ему прекрасную проверку его душевных сил. И себя заодно испытаешь.
Красникова. На сладкое у меня теперь мандарины.
Василевич. Если ты настолько не можешь без мужчины, кого-нибудь себе подбери. Чувства между вами были?
Красникова. Строго говоря, не было. Я могу дождаться упреков в излишней скрытности, но излишне распространяться о нас с ним я не настроена.
Василевич. Вести нескромные расспросы я и не думал. Что мне, о постели тебя спрашивать… чего в ней такого найдешь? Секс – это истинная радость, лишь когда его мало. У меня как случалось – то пусто, то густо… чем реже, тем приятней.
Красникова. Мне секс жизнь никогда не отравлял. Он меня устраивал и с мужчинами, не очень красивыми. До того, как мой приятель из сети магазинов «Книжный лабиринт» свихнулся на почве пьянства, жару мы с ним задавали.
Василевич. С лица воду не пить.