«Елена? – мучительно думала она. – Елизавета? Екатерина?»
– А вы по-прежнему без супчика не можете? – спросила она по-свойски шутливо, показывая, что тоже кое-что помнит.
– Да-да, и, как всегда, с фрикадельками, – ответила …, – рекомендую, не пожалеешь.
Но Маша не любила столовских супов и особенно в жаркий летний полдень, поэтому от предложения отказалась.
Выставив на поднос блюда и расплатившись, Маша и… отправились к счастливо освободившемуся столику.
– Жарко сегодня, – начала …, принимаясь за любимый супчик. – Представляешь, а я только из отпуска.
И она принялась красочно расписывать тёплое Эгейское море.
Маша слушала, ахала, улыбалась и смеялась, ела свою картошку фри, восторженно смотрела на забавно болтающиеся над тарелкой яркие серёжки в ушах своей собеседницы, на фрикадельки в её супе и с ужасом ловила себя на том, что не может вспомнить имени.
«Ну и ладно, – пыталась успокоить она себя, – ну забыла. Если мучительно вспоминать, то не вспомнишь никогда. Как-нибудь оно само в ходе разговора всплывёт».
Но имя не всплывало, а разговор тем временем продолжался.
С… было очень легко общаться. Она болтала и трещала, забавляя собеседника, легко, непринуждённо, весело, интересно, не задавая вопросов и сосредоточившись только на себе.
«Светлый человек, – думала Маша. – Хорошо, что встретила. Но как же всё-таки её зовут? Вроде Елена… А, может, и не Елена… А как по отчеству?»
…была значительно старше Маши.
– Представляешь, – продолжала …, – море тёплое, чистое, песок белый, никаких тварей, никаких медуз! Не то, что на Чёрном море.
Маша вспомнила рассказ… пятнадцатилетней давности, когда та, вернувшись с черноморского курорта, рассказывала о пляже, усеянном выброшенными после шторма медузами.
– А я помню ваш рассказ о залитом киселём пляже, – попыталась компенсировать Маша свою забывчивость.
– Да-да, представляешь, прибегает с утра пораньше в столовую соседский ребёнок и кричит: «Люди! Люди! Там кто-то весь берег киселём залил!» – захохотала собеседница.
«Люда! Людмила!» – вдруг осенило Машу при слове «люди».
Она очень обрадовалась, что вспомнила наконец имя. Но отчество, сколько она ни напрягала свою память, никак не всплывало.
«Людмила!» – облегчённо твердила она про себя.
«Но как же дальше? Георгиевна? Васильевна? Михайловна? Убей – не помню!»