Миша взял у Димы топор, а у Рафа планку замка, после чего опустился на одно колено и принялся обухом забивать шурупы.
– А тебе голову не оторвут за предупредительный? – спросил Раф.
– Патроны не маркированные, – сказал Миша, – мне чел из тира подогнал.
Закончив с замком, он прислонил топор к комоду и налил себе ещё виски. Дима плюхнулся в кресло и положил руки на подлокотники. На часах не было даже полуночи. В такое время веселье должно было только начинаться, но атмосфера царила такая, будто вечеринка уже подходила к концу, да ещё и Карина снова взялась за своё. Гружёная и настырная, она просила подругу увезти её отсюда, просила так, слово это был вопрос жизни и смерти.
– Зай, может останешься? – говорила Лера. В такое время, да ещё после двух бокалов выпитого, ей меньше всего хотелось куда-то ехать, хотя и оставаться уже особого желания не было, – завтра уедем.
Карина лишь качала головой, опуская глаза в пол, словно ей было дурно и она вот-вот потеряет сознание.
– Я не останусь здесь, – говорила она, голос сквозил отчаяньем, – ты не веришь мне, нет?
На глазах Карины проступили слёзы. Лере тоже было тяжело; она подошла к подруге и положила руки ей на плечи.
– Просто довези меня до трассы и всё! – голос Карины едва не срывался в истеричный крик, – А там я вызову такси.
Грудь Леры наполнилась свинцовой тяжестью. Она обняла подругу, коснувшись щекой её темени, и тихо произнесла:
– Ладно, поехали.
7
Миша поехал вместе с девушками. Сев на пассажирское кресло, он посмотрел в сторону дома. На веранде двумя тёмными силуэтами на фоне горящего в гостиной света стояли Дима и Раф. Эта ночная картина напомнила Мише сцену из какого-то старого фильма ужасов.
Вспыхнули фары, заурчал двигатель и машина тронулась. Проводив взглядом красные габариты, двое ребят вернулись в дом, закрыв дверь на замок. Дима почувствовал холод, снял с головы борцовку и надел её на тело. Рафа подкинул в кухонную печь пару поленьев и решил, что пришло время перейти на что-нибудь покрепче. На кухне стояли ещё три большие бутылки с виски. Откупорив одну из них, Раф налил себе полный бокал, вернулся в гостиную и уселся в кресло, будто дон в дорогущем особняке.
– Неплохой домишко, – говорил он, сделав маленький, приятно обжегший язык глоток, – уговорю батю не продавать. Сделаю ремонт, утеплю… сюда ещё каминчик, и можно будет зимой приезжать.