13 июля
Большие светлые помещения, новейшие приборы, стильная мебель! Я будто ходил по дорогому пятизвездочному отелю. Не мог отделаться от чувства, что вот-вот подадут шампанское. Лаборатория, диагностическое оборудование, стационар и свое исследовательское отделение – все в одном здании! На лестнице окна в пол с видом на парк. У них даже была наработанная база добровольцев для опытов. Все оказалось именно так, как нам рассказывал профессор Веденков.
Час, пока академик Багреев общался с главврачом, главой исследовательского отделения и владельцем этой частной клиники, мы провели в ординаторской с врачами. Их компетенция не вызывала никаких сомнений. Конечно, мы с ними работаем в разных областях, но беседа была очень оживленной. Оказывается, они знают о нашем исследовании и крайне заинтересованы в нем. Задавали столько вопросов! Каюсь в тщеславии, но такое положение дел мне льстило. Ответы я старался давать как можно менее кичливо, хоть гордость и распирала.
– Открытие на Нобелевку! – восклицал лысый нарколог.
– Третий от нас после Павлова и Мечникова! – согласился усатый хирург.
– Какого Павлова? Какого Мечникова? – возмутился нарколог. – Это же чистой воды химия! Второй после Семёнова!
– Вы о чем? Какой второй, какой третий? – изумилась педиатр. – Первый! Это же премия мира в явном виде!
– Вздор!
Хирург молодецки расправил усы, готовясь к спору.
– Физиология. И медицина. Очевидно его действие на наш организм. Применение в области медицины должно быть изучено в первую очередь! А во вторую психофизиология! Молодой человек идет прямо по стопам Павлова, который, между прочим, был физиолог.
– Химическое вещество влияет на уже известные физиологические аспекты. Куда интереснее синтез и состав. И Павлов не за собаку премию получил!
– А этот получит!
– Влияние данного открытия выходит далеко за границы отдельных дисциплин, а влияние на общество невозможно предсказать!
Багреев ворвался в ординаторскую, как ураган (в рамках возможного, с его-то фигурой), рявкнул Веденкову «идиот!» и жестом позвал нас с собой. Мы преодолевали коридор за коридором позади этих двух и слышали только обрывки разговора, но что Багреев был в бешенстве, было ясно всем. Не знаю, чем провинился профессор Веденков и в чем академик не сошелся с местными, но мне было жаль покидать это место.