Мария вспомнила, как оказалась в отдельном кабинете наедине с двумя мужчинами, одним из которых был Ермак Васильевич Кощин, и немолодой, но красивой, ухоженной женщиной в строгом костюме, дымившей папиросой. Звали эту женщину Екатерина Анатольевна Брунхайг, и оба мужчины обращались к ней с большим почтением.
Марии задавали вопросы, на которые сложно было дать конкретный ответ, и с каждым последующим ответом задания становились все сложнее, однако после того, как собеседование закончилось, через полчаса к ней вышел профессор и, поздравив, пожал руку.
– Мария Александровна? – Гурявин подошел совершенно неслышно и позвал ее тихим шепотом: – Вы со мной?
– Да, – ответила печатница, не осознавая до конца, на что, собственно, дала свое согласие.
– Тогда вперед! – Гурявин развернулся на каблуках и, указывая на высокий дощатый забор набалдашником трости, добавил: – Время не ждет!
Девушка стряхнула с себя морок мимолетного спокойствия и последовала за магистром. У изгороди с предупреждающим об особой опасности для жизни стендом их ждал Бурьйин. Вид у него был озабоченный. Он то и дело покручивал ус, бросая взгляды то на Гурявина, то на Марию.
– Лаврентий Эдмундович, – пересилив себя, сказал капитан. – Лавр, я все же должен настоять на своем. Лапкиной никак не можно с вами, да и проводя вас без пропуска, я очень сильно рискую.
– Бросьте, Николай Степанович, смело валите все на меня! А про Марию Александровну просто забудьте! Вы ее не видели. – Гурявин махнул рукой. – А теперь отворяйте, да поскорее!
Бурьйин только вздохнул, но он отчего-то не мог отказать магистру. Два поворота ключа в замочной скважине – и совершенно неприметная дверца отварилась настежь.
– Берегите себя, Лаврентий Эдмундович, и Марию Александровну тоже, – сказал Бурьйин, провожая магистра и печатницу взглядом.
Гурявин лишь кивнул капитану жандармерии, наклонив голову, прошел в открывшийся проем первым. Мария не отставала от него ни на шаг и внутренне готовилась к самому худшему.
Но ничего ужасного не произошло. По левой стороне от резко уходящей вниз к реке лестницы росли заросли ежевики, и единственным неудобством было уворачиваться от мощных плетей разросшихся кустарников. Минуя ступеньку за ступенькой, Мария следом за магистром вышла на небольшую бетонированную площадку с перилами из дикого камня.