– Нашел! Я – нашел!
Ответом ему был короткий порыв ветра, едва не сбивший с головы вязаную камилавку, да испуганное кудахтанье сойки, стремительно сорвавшейся с ближайшей сосны. Учителя нигде не было видно. Поляна была пуста. Только монастырский мерин, привязанный вожжами к стволу березы, невозмутимо обгладывал листву с ближайших кустов жимолости.
– Отец Феона! – растерянно озираясь по сторонам, позвал Маврикий.
На робкий призыв Маврикия ответа не последовало. Это обстоятельство, неизвестно почему, сильно встревожило послушника. Кажется, тот же лес, что и раньше, окружал его и теперь, но ощущал себя в нем Маврикий довольно неуверенно.
– Отче! – дрожащим голосом повторил он. – Ты где?
– Я здесь, – послышался за спиной негромкий, спокойный голос учителя.
Маврикий обернулся и, увидев неспешно идущего в его сторону отца Феону, облегченно выдохнул.
– Отчего оробел, сын мой? – спросил монах, подходя. – Вижу, калигу нашел? Молодец!
Феона, как всегда, выглядел бесстрастным и невозмутимым, но жесткие складки на лбу и плотно сжатые губы выдавали в нем высшую форму сосредоточенности и внимания. За те пару лет, что Маврикий провел рядом с учителем, он неплохо научился разбираться в особенностях его внутреннего состояния и его внешних проявлений. В данный момент послушник видел: учителя что-то очень сильно насторожило и обеспокоило. Настолько сильно, что тревога невольно передалась и Маврикию.
– Что-то случилось, отче? – спросил он, понижая голос до шепота.
В ответ Феона улыбнулся одними губами и, кивнув головой, сухо произнес:
– Да, кое-что случилось.
Он поманил послушника за собой и, отойдя шагов на двадцать в сторону от того места, где они остановили телегу, задал вопрос:
– Ничего не чувствуешь?
От усердия Маврикий выпучил глаза и со свистом втянул в себя воздух.
– Нет, отче, ничего! – произнес он разочарованно после небольшой паузы, во время которой пытался разобраться в своих ощущениях.
– А если еще раз? – спросил Феона, сдержанно наблюдая за потугами ученика.
Маврикий виновато пожал плечами и, как осторожный луговой сурок, стал принюхиваться к веткам и листьям окружающих его растений. На этот раз он уловил тонкий, едва различимый запах стреляного пороха с кислым привкусом остывшей крови. Поискав глазами, он увидел мушкетную картечь, расщепившую ствол молодой осины и застрявшую внутри, а также капли застывшей и уже почерневшей крови на кустах, росших вокруг пострадавшего дерева.