– Пес.
– Сам ты…
– Мне только хотелось прояснить ситуацию.
– Угу…
– Может, не стоит сориться?
Но он проигнорировал мой вопрос и сказал:
– Что здесь было, не знаю. Это ваши проблемы, вы и разбирайтесь.
Единственную ниточку, которая смогла бы привести нас к разгадке, мы упустили. Пес не шел на контакт, он отмалчивался, а если и говорил, то говорил неохотно, будто оказывая милость. Животное бегало по этажу, нюхало, настороженно застывало на месте, шевелило ушами, словно в предчувствии беды. Я вновь попытался заговорить с ним. Он неопределенно заявил: «Ох, не нравится мне здесь. Воздух плохой. А от чего никак не пойму». И все в таком духе. Может, он знал все-таки, что здесь произошло, но делал вид, что не знает?
Осмотрев помещение, мы увидели на стеллажах различные средства измерения, блоки питания, генераторы высокой частоты, портативные модуляторы. Как работает в отдельности каждый прибор, мы могли бы себе представить, но вот в целом, естественно, терялись в догадках. И все же опять, журналы. На видных местах мы их не находили. В сейфы, конечно, не заглядывали, не наша это прерогатива. Но у меня создалось впечатление, будто специально спрятали все, что как-то касалось произошедшего тут. Даже безобидные паспорта, формуляры и инструкции по эксплуатации на средства измерений отсутствовали. Уж они должны быть. Они-то не секретны. Также попадались на глаза непонятные агрегаты с нанесенными на них рисунками. Понять их смысл мы не смогли. Это как расшифровывать мертвый язык.
Я вспомнил слова Лаца. Да, именно теорию квантового луча, то есть перемещение в параллельную реальность, но тогда мне это показалось фантастикой, пусть и не такой далекой. Я спросил у Лаца об этом. Он пожал плечами и произнес:
– Могу лишь предположить. Опыт им удался, то есть они «просверлили» дырку в параллельную реальность, но, видимо, что-то пошло не так и мы… – Лац развел руками. – Видим результаты опыта.
В итоге, мы решили разбиться на группы и обследовать другие этажи, ограничив время осмотра.
«Когда закончим, – сказал я, – встречаемся в фойе».
Говорящий пес увязался за мной. Теперь он в основном молчал, опять прислушивался и принюхивался, недовольно фыркал. И это меня больше всего раздражало. «Ведь он что-то знает, – настойчиво вертелась мысль, – вредное животное! Сказал бы, да и дело с концом».