Анна. А в записях у тебя что?
Павел. Он меня позвал, и я отказался. Компрометирующие меня факты я бы в записи все равно не включил.
Анна. Ты о загородном приключении с сопровождавшими вас дамами?
Павел. Ни с какими дамами я в Ольховатке дел не имел.
Анна. А рядом с ней? На даче господина Перегарова. Нетребовательных женщин вы там не попользовали?
Павел. Не был я на его даче. Что я на следующий день написал, тебе прочитать?
Анна. Давай.
Павел. Как найду, тут же прочитаю. Где он у меня, день следующий… начиная с утра читать?
Анна. Давай с утра.
Павел. «Неважно позавтракав, я поднялся к себе в номер, упал на кровать и затосковал о жене. Без нее здесь, Ольховатке, мне все более грустно становится. Сколько я смогу мое одиночество терпеть, мне неведомо. Временами думаю, что предел уже наступил». Ну что, теперь ты уяснила?
Анна. А почему ты в кровати валялся? Почему на заводе не пошел?
Павел. А он не работал. Перегаров меня к себе на дачу перед выходным приглашал.
Анна. Надоело. К истине мне по-любому не подобраться. Но как-нибудь к ней подлезть меня тянет… ты свои записи не выкидывай. Я их потом внимательно просмотрю.
Павел. В удобный для тебя момент ты для экспертизы их у меня получишь. (Нине) Вы к вашему мужу так же цепляетесь?
Нина. Близость наши отношения поутратили. На расстоянии мы с ним. Трудно допекать того, кто не то что не со мной, а неизвестно где.
Анна. Он и сегодня не придет?
Нина. Без понятия.
Анна. А давно он ушел?
Нина. Не он ушел, а я его выгнала.
Анна. Почему?
Нина. Он не работал, денег в дом не приносил… да что говорить – опротивел он мне и погнала я его.
Павел. Квартиры обычно иногородние снимают. Вы с ним такие?
Нина. Из Ростова мы с ним.
Павел. А в Москве он на какой-нибудь угол помимо этого рассчитывать может?
Нина. Да нет у него никого в Москве.
Павел. Ну и где же он живет?
Нина. В Ростов, наверно, уехал… хотя я туда звонила, и о его приезде мне никто не сказал.
Анна. А вам не страшно, что ваш муж от вас вышел, где-то в парке на лавку присел и околел?
Нина. Обогреться он сумеет. Персонажем жалостливых романов вы его не выставляйте! Если бы стало невмоготу, он бы назад сунулся, но он не идет. Умудрился как-то устроиться.
Анна. Получается, вы абсолютно уверены, что он жив.
Нина. Жив, конечно. Чего ему замерзать в городе, в котором столько мест, где тепло. В парке околел, говорите? Ледяной ночью в парке на ночлег расположиться – сам, идиот, в своей смерти виноват. На меня вам ее не повесить.