– Вот и я о том же, – вскликнула Оксанка, недовольно сводя брови, – я не хочу делить свою жизнь с нелюбимым человеком. И почему я только мужчиной не родилась? Ведь им можно всё, даже жениться на русских.
Какое-то время они молча наблюдали за жизнью, кипящей в цыганском городке. Молодой цыган не прекращал свои поисковые работы. Он всё время кого-то звал и заглядывал в каждую щель. Насте показалось, что или, как ему кажется, его названая невеста может спрятаться, где угодно, например, даже в собачьей будке, или он просто безжалостно убивает своё свободное время. Хотя, взглянув на хитроватое лицо своей случайной соседки, она всё-таки склонилась к первому варианту. В общем, цыган искал, а по улицам с криками и улюлюканьем носилась ватага темнокожих ребят. Самые маленькие дети бегали прямо нагишом. Женщины занимались физической работой. Одни кололи дрова, другие их складывали, носили вёдрами воду. Было видно невооружённым глазом, что у каждой здешней обывательницы – спина в мыле от работы. Вспотевшие лица, грязная замусоленная одежда свидетельствовали о том, что женщины в семье – рабочая сила. В глаза невольно бросался тот факт, что русских женщин здесь была добрая половина. Мужчины-цыгане, в основном кучковались по пять-шесть человек. Несмотря на жару, все были довольно тепло одеты. Они оживленно о чём-то разговаривали, жестикулируя руками.
Все дома здесь, без исключения, были деревянными. Почти на каждом заборе висело множество разноцветных ковров и паласов. Оксанка пояснила, что их вывешивают каждый день не только ради чистоты, но ещё тем самым как бы выставляют напоказ материальное благополучие каждого хозяина.
Настя удивлённо пожала плечами: «ну и что тут интересного?» Судя по фарсу, с которым гуляли цыгане по городу: мужчины в дорогих костюмах, с увесистыми цепями и массивными золотыми печатками, женщины в красивых модных нарядах, увешанные золотыми украшениями, словно новогодние ёлки, то жизнь здесь должна была быть словно в сказке. А в быту у них даже элементарных удобств нет.
– Зря ваши так рвутся замуж за наших, – сказала Оксанка, словно подводя итог Настиным наблюдениям. – Это у вас равноправие в браке, а у нас женщина – рабыня, и не важно, какого цвета у нее кожа. Курица – не птица, женщина – не человек. Так считают все наши мужчины, как только превращаются из любящих женихов в жестоких мужей. Некоторые девушки, поняв это, пытались убегать. Но еще не одна попытка не увенчалась успехом. Все беглянки возвращались и предавались жестоким наказаниям. Если бы ты сейчас их увидела, то не узнала бы! Из молодых, жизнерадостных девчонок они превратились в безвольных жён. Мужьям они даже слово поперек боятся сказать. И нам, цыганкам, их нисколечко не жалко. Их сюда никто не звал. У нас другой мир, другая культура, иное мировоззрение. Мы с рождения знаем свое место, а послушание и повиновение нам передается с молоком матери.