Надев штаны
и рубаху, Маг вышел из комнаты и спустился к трактирщику. В поздний
час посетители уже расходились.
— Кто этот
мальчик? — он вручил трактирщику мелкую монету.
— Несколько
дней назад у нас остановился некий сэр Уистлер, он ехал на свадьбу
дочери лорда Урсуса, а мальчишка был при нем навроде пажа или
оруженосца. Пока Уистлер обедал, мальчик приглядывал за его конем —
отменным жеребцом белой масти, а когда вздумал уезжать, конь
куда-то пропал. Естественно мальчишку обвинили в воровстве, избили,
а он все отнекивался, не понимая, как это произошло, но кто ж ему
поверит? Уистлер взял другого коня: время поджимало, а по пути
нашел своего белого дружка, видать, паж плохо привязал, и тот
ускакал: у нас здесь пасутся отменные лошадки. Уистлер вернулся, но
мальчишку так и не забрал, сказав, что тот украл у него деньги.
После такого заявления, да еще и аристократа, пажа никто бы не
захотел взять даже посудомойщиком, не то что ухаживать за конями.
Добрые женщины его подкармливали, но потом перестали: мужья
запретили, побоялись, что Уистлер прознает и нажалуется сюзерену,
мол, люди ворье привечают. Если бы не вы, мальчонку скормили бы
русалкам, и никто бы о нем не вспомнил.
— Пусть
твоя служанка достанет для него одежду и обувь, — и к первой монете
Маг добавил еще несколько. — На простую рубаху с курткой, штанами
да обувью хватит.
«На
чердаке как раз остались вещи племянника», — спохватился трактирщик, не желая тратить
деньги.
— Если
целое и не слишком пыльное — неси, а молью побитое — сам носи, —
отрезал Маг и поднялся к себе.
Трактирщик
закусил губу. Он и словом не обмолвился о чердаке, но был уверен,
что Маг прочел его мысли.
—
Брюнхильд! Сходи на чердак, снеси вещички Голберта да почисть, если
запылились…
Девушка с
раздражением стукнула шваброй о пол и уперла руку в бок:
— Да там
поди дыра на дыре, моль все сожрала давно… — она слышала мужской
разговор, увидела монеты. Алчность трактирщика вызвала в ее душе
гнев. «Чтоб тебя с твоей жадностью Фортуна погребла под
колесницей, скряга!».
— Давай не
болтай, будет надо — заштопаешь, — отрезал хозяин и оттеснил ее от
ведра.
Служанка
обижено поджала губы и поплелась на чердак, надеясь, что ей на
голову не сядет паук, а под ногами не пробежит треклятая мышь.
Девушка боялась их куда больше русалок. Ведь всем известно, что
хвостатые привечают только мужскую половину.