Мужик вроде как обрадовался:
– Надо дела тоже делать, а тут холода. Мы с вашей мамой маленько поцапались – по поводу земли. Перемерили землю, акт составили, но Анна Егоровна не хочет подписывать. Мне хотя бы сарай убрать. Я сам хотел разобрать, – он махнул рукой в сторону огорода, – она ни в какую. «Приедет, говорит, сын и сам распланирует, потому что он тоже хозяин…» Ну, думаю, надо ждать… Я с ней спокойно говорил. Она меня по-всякому, но я стерпел. В поссовете сказали: «Ты с этой бабушкой не связывайся!»
– Понятно…
– А я и не связывался. Зачем мне скандал заводить. Мне потихоньку надо…У меня у самого вон тоже матушка – замучился. Потом как-нибудь расскажу. Не обижайся, сосед.
– А я и не думал.
– Баньку хочу протопить. Пойдешь с дороги?
– Не откажусь.
Ножовкин достал пачку сигарет, предложил новому знакомому.
– А я тебя так и представлял. – Улыбка скользнула по лицу Прибавкина. – Но ты сильно изменился. Ты в какой школе учился? В курятнике? Карась говорит, что вы учились в одном классе.
– С его братом…
– Не спорю, – согласился Прибавкин. – Я не общался с Карасями…
Докурив сигарету, Ножовкин пошел в дом. Они собирались с матушкой двигаться в поле, где у той спрятана была под ботвой картошка. Туда должен был подъехать дядя Ваня Гуськов. Мать достала из кофточки аэрозольный баллончик. Брызнув в рот и глубоко вдохнув, задержала дыхание.
– Никак без этой штуки не могу, – вздохнула она. – Если идти, сначала проверю карманы – там ли моя дыхалка. Теофедрин давно уж не помогает. Слабый.
Они собрались, вышли из дома и тихонько направились в сторону парка, что остался от прежнего дикого леса. Было солнечно и тепло. Меж сосновых крон синело небо, и на земле, усыпанной шишками и палой хвоей, играли светлые пятна. Когда-то здешний парк был обычным лесом. Лет, может, сто назад. Поселок устроился вокруг зеленого острова, и сам этот «остров» покрылся сетью тропинок.
Мать едва тащилась за сыном, так что Ножовкин теперь притормаживал, поджидая.
Миновав парк, с остановками, они вновь оказались в поселке – среди частных домов. Впереди маячила дюжина двухэтажных брусчатых домов со всеми удобствами. Ножовкин всё так же шагал впереди. Мать шагала за ним тяжело, со свистом гоняя воздух:
– «Шанхай» видишь? За ним поля…
Добравшись до огородов, мать открыла калитку в заборе и повела за собой через участки, кое-как огороженные. Она норовила теперь шагать впереди. Под конец они перелезли через трухлявые жерди – и вот он участок.