Эри виновато поджала губу.
– Дело ведь не в тебе с Грионтом, – проговорила она. – Это мне давно надо было с ней объясниться.
– Я люблю Лену с детства. А она с детства любит его, – Денни горько усмехнулся разбитым ртом. – Это ты не сможешь изменить.
– Ничего, все образуется, вот увидишь, – она ободряюще похлопала его по плечу. Здоровяк кивнул, хотя в его глазах не читалось надежды.
Остаток дороги они не разговаривали, и Эри погрузилась в размышления.
«Грионт перестает общаться с Еленой, и та находит причину во мне. Денни считает, что, напротив, в страданиях любимой повинен Грионт и, желая отомстить, выпускает лошадей с овцами. Далее Елена и, возможно, Страйп пытаются напугать меня, подбрасывая записку. А когда получается так, что Грионт теряет Лина, то я, и правда напуганная, решаю, что мальчика похитили. А теперь вот Денни решил выяснить с соперником отношения. В итоге страдают все. Почему так? Неужели в Шадер у ребят были те же проблемы?»
Может, не так это плохо – быть в стороне?
– Приехали, – подал голос Денни.
Эри потянула поводья, и пегая кобыла послушно остановилась.
Старый домик производил удручающее впечатление. Фундамент просел, остов кренился вправо. Окна были закрыты ставнями и вряд ли часто открывались. Нижняя ступенька крыльца явно прогнила. Флюгер на крыше в форме петуха противно скрипел. От забора остались столбы и редкие прибитые доски.
Денни осторожно спустился на землю. В драке он не чувствовал боли, да и когда Эри промывала и бинтовала царапины, смазывала ссадины, боли тоже не было. Но сейчас все тело разом заныло, хотелось лишь доползти до чего-нибудь мягкого.
Он открыл калитку и, опираясь на плечо Эри, медленно побрел по заросшей сорняками тропинке к дому.
– Спасибо, – тихо сказал он. – Правда, спасибо.
– Не за что, – она смущенно улыбнулась и с горечью посмотрела на ветхую, изъеденную термитами дверь. – Вы здесь только спите, да?
– Мы живем у Елены во флигеле для рабочих. Но я не хочу показываться в таком виде.
Эри понимающе кивнула.
– С тобой точно все будет хорошо? – уточнила она, оставляя его у двери.
– Заживет, как на собаке, – он улыбнулся, насколько позволяли разбитые губы.
Махнув ей, Денни неторопливо вошел в дом. Эри же побрела обратно к пыльной дороге.
В этом старом сарае он будет совсем один, думала она. Так же как она одна вечерами в маленьком флигеле. Потому что у них нет больших домов, своих лошадей, овец, хозяйства. Они всего лишь работники. Их кормят, о них заботятся, но они не часть семьи.