Условия жизни в Даниловке были не ахти какие. Избушка типа землянки. Жара, блохи. Мы, ребятня, постоянно поно´сили. Лето жаркое и сухое, весь урожай зерновых выгорел на корню. К осени бесхлебье и рост цен возникли и здесь. А тем временем из Непряхино сообщали, что жизнь там наладилась. Хлеб привозят регулярно. И отец принимает решение возвращаться на Урал. Мама его обругала за все переезды и метания, но согласилась. Непряхино – всё-таки её родные места, родители там живут. Начиная с сентября 1940 года вся семья снова живёт в Непряхино.
И мои первые проблески восприятия жизни начались там. Годы 1940–1943.
В 1943-м мне не было ещё и четырёх лет. Но я уже что-то запомнила. Вспоминались мелкие детали какие-то, но по этим деталям я осознавала себя. Я живу, чего-то хочу, что-то вижу и слышу. Я живу.
И всё-таки первая моя настоящая школа жизни началась в селе Верхние Караси, куда вся наша семья переехала осенью 1943 года в связи с новым назначением на работу моего отца. Главное, там наша семья впервые обрела собственный дом!
«Вот моя деревня, вот мой дом родной»
Лето 2009 года. Случилось так, что мы с моей двоюродной сестрой Галиной съехались на Урале в родных нам местах. И я предложила сестре:
– Давай, может быть, напоследок – лет-то нам уже сколько! – съездим на денёк в Верхние Караси.
Сказано – сделано. Родственник Галины Анатолий согласился отвезти нас на своей машине. Не доехав десятка метров до села, свернули направо от дороги в сторону деревенского кладбища. Моя это была идея. Ибо только тут мы сегодня могли встретить своих односельчан в бытность нашего детства.
И вот мы бродим по заросшим травой дорожкам между могил. Вот они – Панковы, Карташовы, Боронины.
А вот и учителя наши – Павел Михайлович и Александра Тимофеевна Рохмистровы.
А вот хозяйка нашего дома Вьюгина Антонина Арсеньевна, её не стало в 2004 году. Я с нею виделась в предыдущий мой заезд. Кто же теперь владеет нашим домом? Сегодня узнаем.
Много знакомых имён. И я даже взялась переписывать с крестов даты жизни знакомых односельчан. По этим датам я смогу потом восстановить «историческую память» в моей голове.
Потом Анатолий подвозит нас к нашему дому. О, Господи! Стоит мой дом! И дом не брошен, как некоторые другие дома. И в нём, судя по новым постройкам во дворе, живёт хозяин. И постаревшая сосна в палисаднике с каким-то усталым видом тянется ветвями вверх. И напротив нашего дома сильно обветшавший, видать, бесхозный дом Карташовых – весь скукожившийся, как бы уменьшившийся в размерах, с тёмными от времени воротами.